Служительница вновь вышла.

«Что ж, остается надеяться, что император заготовил партию зелья от простуды», — мелькнула мысль, и я потянулась к застежкам платья.

Благо помощи, для того чтобы от него избавиться, мне не требовалось. Как говорила бабушка: «Хочешь быть хорошим правителем, будь самостоятельным даже в мелочах». Поэтому большая часть моей одежды, включая и это дорожное платье, была пошита с учетом возможности самостоятельного разоблачения.

Учитывая подозрения о том, что за мной, скорее всего, наблюдают, разделась быстро, и еще быстрее натянула тонкую белоснежную сорочку. А когда увидела результат, едва не сдержала обреченный стон.

И вот в этом, они хотят, чтобы я показалась на людях?! Да, сорочка была длинной, но приталенной, на тонких невесомых лямочках и… она была полупрозрачной!

Стыд-то какой! Даже перед стражниками и служительницей в таком показаться — стыд!

Да, под такую условную одежду точно ничего не спрячешь, но… но… они тут совсем на безопасности, похоже, свихнулись!

На этот раз, чтобы взять себя в руки, пришлось несколько раз глубоко вздохнуть. После чего медленно снять родовое кольцо, скользнуть на прощание пальцами по огранке бриллианта и с обреченностью смертника шагнуть к выходу.

Перешагнув порог, я вновь оказалась в окружении охраны и почувствовала, как запылали от смущения щеки. Ощущение собственной обнаженности так и норовило заставить меня зябко обхватить себя руками.

Но я не могла показать свою слабость, поэтому продолжала шагать босыми ногами по холодному полу и старалась не думать о том, что ждет дальше. В конце концов, я такая не одна. И эти постыдные минуты необходимо просто перетерпеть.

По счастью, идти пришлось недалеко — лишь подняться на пару пролетов вверх по лестнице. Открыв передо мной дверь, служительница посторонилась. Сама она, как и охрана, похоже, намеревались остаться за порогом.

Я же вошла в просторную круглую комнату, которая, судя по всему, находилась в одной из башен храмового комплекса. Свет заходящего солнца проникал из огромных панорамных окон и проходил сквозь тонкие сорочки находящихся в помещении шестерых простоволосых девушек. Благодаря этому сквозь ткань легко просматривались силуэты аристократок, что делало нас всех еще более обнаженными.

Девушки держались по отдельности и меня одарили лишь быстрыми взглядами. Почти все — одинаково бледные и, как я, смущенные собственным видом. Пожалуй, только Изабелла стояла спокойно и уверенно, словно на ней красовался праздничный наряд.

Отчего-то именно уверенность молодой графини заставила успокоиться и меня. В конце концов, ни отсутствие одежды, ни отсутствие родовых регалий не отнимает у меня того, кто я есть.

«Страх и неуверенность убивают разум, Ариана, — любила повторять бабушка. — Разум, который у каждой из рода де Арден в любой ситуации должен быть холоден и исполнен достоинства».

Походке как-то разом вернулась плавность, и, не желая жаться у стенки, я прошла в зал.

Одна за другой появлялись и остальные претендентки, окидывая друг друга быстрыми оценивающими взглядами. Я же, напротив, ни на кого старалась внимания не обращать. Какая разница, кто будет бороться за место императрицы, если мне оно не нужно?

А вот мою кандидатуру рассматривали пристально. Причем большая часть — с едва прикрытой неприязнью.

Когда же все невесты собрались, двери в зал снова распахнулись, впуская пожилого мужчину в дорогом камзоле и рыжеволосую даму лет сорока на вид, в пышном платье цвета спелой сливы. А вслед за ними в зал вошел архимаг Райан! И если присутствие старика и дамы мало смущало, то его высочество — очень даже! Ведь возрастом он был лишь на несколько лет старше своего брата — принца Дамиана!

— Леди, — тем временем взял слово старик.