Пскови?ч-санитар отвернулся,

         Голую ногу зажав неумело,

         И смотрит, как пьяный, на шкап…

         На полу безобразно алеет

         Свежим отрезом бедро.

         Полное крови и гноя ведро…

         За стеклами даль зеленеет,

         Чета голубей

         Воркует и ходит бочком вдоль карниза.

         Варшавское небо – прозрачная риза —

         Всё голубей…

         Усталый хирург

         Подходит к окну, жадно дымит папироской,

         Вспоминает родной Петербург

         И хмуро трясет на лоб набежавшей прической:

         Каторжный труд!

         Как дрова, их сегодня несут,

         Несут и несут без конца…

    Между 1914 и 1917

Легенда

         Это было на Пасху, на самом рассвете:

         Над окопами таял туман.

         Сквозь бойницы темнели колючие сети,

         И качался засохший бурьян.

         Воробьи распевали вдоль насыпи лихо.

         Жирным смрадом курился откос…

         Между нами и ими печально и тихо

         Проходил одинокий Христос.

         Но никто не узнал, не поверил виденью:

         С криком вскинулись стаи ворон,

         Злые пули дождем над святою мишенью

         Засвистали с обеих сторон…

         И растаял – исчез он над гранью оврага,

         Там, где солнечный плавился склон.

         Говорили одни: «Сумасшедший бродяга»,

         А другие: «Жидовский шпион»…

    Между 1914 и 1917

В штабе ночью

         В этом доме сумасшедших

         Надо быть хитрей лисы:

         Чуть осмыслишь, чуть очнешься —

         И соскочишь с полосы…

         Мертвым светом залит столик.

         За стеной храпит солдат.