За стеной храпит солдат.

         Полевые телефоны

         Под сурдинку верещат.

         На столе копна пакетов —

         Бухгалтерия войны:

         «Спешно», «В собственные руки»…

         Клоп гуляет вдоль стены.

         Сердце падает и пухнет,

         Алый шмель гудит в висках.

         Смерть, смеясь, к стеклу прильнула…

         Эй, держи себя в руках!

         Хриплый хохот сводит губы:

         Оборвать бы провода…

         Шашку в дверь! Пакеты в печку! —

         И к собакам – навсегда.

         Отошло… Забудь, не надо:

         С каждым днем – короче счет…

         Перебой мотоциклета

         Закудахтал у ворот.

    Между 1914 и 1917

Отступление

         Штабы поднялись. Оборвалась торговля и труд.

         Весь день по шоссе громыхают обозы.

         Тяжелые пушки, как дальние грозы,

         За лесом ревут.

         Кругом горизонта пылают костры:

         Сжигают снопы золотистого жита, —

         Полнеба клубами закрыто…

         Вдоль улицы – нищего скарба бугры.

         Снимаются люди – бездомные птицы-скитальцы,

         Фургоны набиты детьми, лошаденки дрожат…

         Вдали по жнивью, обмотав раздробленные пальцы,

         Угрюмо куда-то шагает солдат.

         Возы и двуколки, и кухни, и девушка с клеткой

         в телеге,

         Поток бесконечных колес,

         Тревожная мысль о ночлеге,

         И в каждых глазах торопливо-пытливый вопрос.

         Встал месяц – оранжевый щит.

         Промчались казаки. Грохочут обозы, —

         Всё глуше и глуше невидимых пушек угрозы…

         Всё громче бездомное сердце стучит.

    Между 1914 и 1917

На поправке

         Одолела слабость злая,

         Ни подняться, ни вздохнуть:

         Девятнадцатого мая

         На разведке ранен в грудь.