Вновь забытый образ вырастает:

         Притаилась Истина в углу,

         И с тоской глядит в пустую мглу,

         И лицо руками закрывает…

    <1908>

Интеллигент

         Повернувшись спиной к обманувшей надежде

         И беспомощно свесив усталый язык,

         Не раздевшись, он спит в европейской одежде

         И храпит, как больной паровик.

         Истомила Идея бесплодьем интрижек,

         По углам паутина ленивой тоски,

         На полу вороха неразрезанных книжек

         И разбитых скрижалей куски.

         За окном непогода лютеет и злится…

         Стены прочны, и мягок пружинный диван.

         Под осеннюю бурю так сладостно спится

         Всем, кто бледной усталостью пьян.

         Дорогой мой, шепни мне сквозь сон по секрету,

         Отчего ты так страшно и тупо устал?

         За несбыточным счастьем гонялся по свету

         Или, может быть, землю пахал?

         Дрогнул рот. Разомкнулись тяжелые вежды,

         Монотонные звуки уныло текут:

         «Брат! Одну за другой хоронил я надежды.

         Брат! От этого больше всего устают.

         Были яркие речи и смелые жесты

         И неполных желаний шальной хоровод.

         Я жених непришедшей прекрасной невесты,

         Я больной, утомленный урод».

         Смолк. А буря всё громче стучалась в окошко.

         Билась мысль, разгораясь и снова таясь.

         И сказал я, краснея, тоскуя и злясь:

         «Брат! Подвинься немножко».

    1908

1909

         Родился карлик Новый Год,

         Горбатый, сморщенный урод,

         Тоскливый шут и скептик,

         Мудрец и эпилептик.

         «Так вот он – милый Божий свет?

         А где же солнце? Солнца нет!

         А впрочем, я не первый,

         Не стоит портить нервы».