Лежу, как лошадь, на траве —

         Забыл о мире бренном,

         Но кто-то ноет в голове:

         Будь злым и современным…

         Пишите ж, милые, скорей!

         Условия суровы:

         Ведь правый думский брадобрей

         Скандал устроит новый…

         Тогда, увы, и я и вы

         Не будем современны.

         Ах, горько мне вставать с травы

         Для злобы дня презренной!

    1908

    Гунгербург

Послание второе

         Хорошо сидеть под черной смородиной,

         Дышать, как буйвол, полными легкими,

         Наслаждаться старой, истрепанной «Родиной»

         И следить за тучками легкомысленно-легкими.

         Хорошо, объедаясь ледяной простоквашею,

         Смотреть с веранды глазами порочными,

         Как дворник Петер с кухаркой Агашею

         Угощают друг друга поцелуями сочными.

         Хорошо быть Агашей и дворником Петером,

         Без драм, без принципов, без точек зрения,

         Начав с конца роман перед вечером,

         Окончить утром – дуэтом храпения.

         Бросаю тарелку, томлюсь и завидую,

         Надеваю шляпу и галстук сиреневый

         И иду в курзал на свидание с Лидою,

         Худосочной курсисткой с кожей шагреневой.

         Навстречу старухи, мордатые, злобные,

         Волочат в песке одеянья суконные,

         Отвратительно старые и отвисло-утробные,

         Ползут и ползут, словно оводы сонные.

         Где благородство и мудрость их старости?

         Отжившее мясо в богатой материи

         Заводит сатиру в ущелие ярости

         И ведьм вызывает из тьмы суеверия…

         А рядом юные, в прическах на валиках,

         В поддельных локонах, с собачьими лицами,

         Невинно шепчутся о местных скандаликах

         И друг на друга косятся тигрицами.