Молча, в позе Бонапарта,

         Даль пытаю на молу:

         Где недавний холод марта?

         Снежный вихрь, мутящий мглу?

         Зной и море!

         Отчего нельзя и мне

         Жить, меняясь, как природа,

         Чтоб усталость по весне

         Унеслась, как время года?..

         Сколько чаек!

         Солнце жжет. Где холод буден?

         Темный сон случайных уз?

         В глубине дрожат, как студень,

         Семь божественных медуз.

         Волны пухнут…

    Весна 1911

    Ялта

В море

         Если низко склониться к воде

         И смотреть по волнам на закат —

         Нет ни неба, ни гор, ни людей,

         Только красных валов перекат…

         Мертвый отблеск… Холодная жуть,

         Тускло смотрит со дна глубина…

         Где же лодка моя и гребец?

         Где же руки, и ноги, и грудь?

         О, как любо, отпрянув назад,

         Милый берег глазами схватить —

         Фонарей ярко-желтую нить,

         И пустынного мола черту!

    1911 (?)

В Крыму

         Турки носят канифоль.

         Ноздри пьют морскую соль.

         Поплавок в арбузных корках…

         Ноги свесились за мол…

         Кто-то сбоку подошел:

         Две худых ступни в опорках.

         «Пятачишку бы…» – «Сейчас».

         Чайки сели на баркас.

         Пароход завыл сурово.

         Раз! Как любо снять с крючка

         Толстолобого бычка

         И крючок закинуть снова!

    Весна 1911

Дождь

         Потемнели срубы от воды.