Мильоны рук из года в год

         Льют пушки и броню,

         И всё плотней кровавый лед

         Плывет навстречу дню.

         Вопли прессы,

         Мессы, конгрессы,

         Жены – как ночь…

         Прочь!

         Кто всех сильнее, тот и прав,

         А нужно доказать, —

         Расправься с дерзким, как удав,

         Чтоб перестал дышать!

         Враг тот, кто рвет из пасти кость,

         Иль – у кого ты рвешь.

         Я на земле – бессменный гость,

         И мир – смешная ложь!

         Укладывай в гроб

         Прикладами в лоб,

         Штыки в живот, —

         Вперед!

    Между 1914 и 1917

Сборный пункт

         На Петербургской стороне, в стенах военного

         училища,

         Столичный люд притих и ждет, как души

         бледные – чистилища.

         Сгрудясь пугливо на снопах, младенцев кормят

         грудью женщины, —

         Что горе их покорных глаз пред темным

         грохотом военщины?

         Ковчег-манеж кишит толпой. Ботфорты чавкают

         и хлюпают.

         У грязных столиков врачи нагое мясо вяло

         щупают.

         Над головами в полумгле проносят баки

         с дымной кашею.

         Оторопелый пиджачок, крестясь, прощается

         с папашею…

         Скользят галантно писаря, – бумажки треплются

         под мышками,

         В углу, невинный василек, хохочет девочка

         с мальчишками.

         У всех дверей, склонясь к штыкам, торчат

         гвардейцы меднолицые.

         И женский плач, звеня в висках, пугает близкой

         небылицею…

         А в стороне, сбив нас в ряды – для всех чужие

         и безликие, —

         На спинах мелом унтера коряво пишут цифры

         дикие.