— Ну, что стоишь? — поторопил Бьёрн. — Их меньше становится. Вот соберутся все и ну делиться!

Руслан скинул рюкзак: с ним никак не пролезть. Спросил:

— Если улей там, то можно же и посветить? Всё равно им деваться некуда, так?

— Ага.

“Чернушки” метнулись прочь от светового пятна. К счастью, не очень высоко — метра три. Руслан аккуратно спрыгнул в пролом и, приземлившись, огляделся. В углу угадывался силуэт чего-то вроде вытянутого бочонка.

Руслан выдернул пробку и бросил бутылку — в следующий миг “бочонок” вспыхнул синеватым пламенем, тут же перелинявшим в белое. Улей прогорел секунды за три-четыре.

Когда Руслан выбрался наружу, наставник сказал:

— Отлично! Ты молодец! А, кстати, а чего звонил?

— Ты можешь меня проверить? А то со мной тут вот, что вышло...

Руслан в общих чертах рассказал, как он столкнулся с Люсей и её хозяином.

— Так, ну-ка давай наружу.

На улице Бьёрн осмотрел ученика со всех сторон, проверил двадцатью разными знаками, но не нашёл ничего подозрительного.

— Странно, — подытожил он. — Я разузнаю насчёт этого ящера и этого Дениса. А ты, ученик, в следующий раз сразу говори о необычных встречах. Тем более, если глаз болит.

Наставник вызвал такси и повёз ученика к себе, а по пути разбудил нескольких видящих звонками. Седьмой разбуженный, громко зевая, сказал:

— Багдадский ящер может вызывать что-то вроде аллергии. Очень редко, но такое случается. Короткая вспышка паники. Нет, это не опасно. Галлюцинации? Нет, про такое не слышал, но я опять же не специалист. Это же редкий заграничный экземпляр.

Дома Бьёрн ещё раз проверил ученика, но всё было чисто.

— Видимо, это та самая редкая аллергия, — развёл руками Руслан. — Надо же, ни на что аллергии нет, а вот на ящера есть.

Когда он устроился на знакомом диванчике, то решил выбросить из головы всех ящериц, “чернушек”, аллергию и всё остальное. Проблемы надо решать по мере поступления, а пока надо хорошенько выспаться.

"Спи, моя радость..."

Девочка действительно выглядела неважно. Бледная, худенькая и какая-то измождённая, она совсем не хотела просыпаться.

— Танечка всё время спит, — всхлипнула её мама. — А раньше была подвижная, весёлая...

...Встревоженная женщина позвонила Бьёрну утром. С её дочкой что-то случилось. Девочка перестала играть, не хочет смотреть мультики, на расспросы отвечает, что всё хорошо.

Бьёрн пообещал приехать.

И вот, сорок минут спустя, они с Русланом в обычной двухкомнатной квартире, в спальне Тани.

Тут розовые обои с зайчиками, всюду куклы и плюшевые звери, почти кукольная кроватка с розовым покрывалом, на котором спит, никак не желая просыпаться, девочка лет шести в пижаме с медвежатами. У кровати дочери взволнованные родители.

— Так, будем проверять, что тут, — нахмурился Бьёрн. — Вы за дверью постойте.

Супруги вышли, оставив видящих наедине с так и не проснувшейся девочкой. Руслан внимательно присмотрелся к ней, но ничего странного не увидел. Девочка спала спокойно, просто слишком глубоко и, видимо, слишком долго.

— Что-то есть? — спросил наставник, чертящий знаки, стоя посреди комнаты.

— Нет, на первый взгляд всё чисто.

Простые знаки не показывали ничего. Сложные связки загадочно мерцали, намекая, что некое существо влияет на ребёнка, но как именно и где оно — догадывайтесь сами.

Бьёрн и Руслан изучили комнату вдоль и поперёк: стены и потолок, пол и мебель, игрушки и одежду. Ничего.

Затем почти час чертили знаки над девочкой.