— А этот туман не обманывает? Вдруг он хочет убить пацана?

— Вряд ли. Для вранья эта тварь слишком примитивна. А даже если попытается, у него не выйдет.

— Кстати, а его можно как-то уничтожить?

— В принципе да. Огнём.

— Значит, возьмём на всякий случай “бензинку”. У тебя же есть?

— Есть, — односложно ответил наставник, следя за джезвой.

— Хорошо. И, кстати, надо ещё определиться с тем, как поговорить с мальчиком.

Тут Руслан задумался: у них ведь нет полномочий, чтобы его допрашивать.

— Ну-у, — неуверенно протянул он, — можно просто подстеречь пацана на улице и расспросить. Если он там приятеля бросил, то наверняка его совесть мучает. Есть шанс, что он во всём сознается.

— А если не сознается? Или сознается, но не захочет с нами ехать? Силой его волочь предлагаешь?

— Нет, конечно.

— Уже хорошо. Какие ещё варианты?

— Так, можно попытаться зайти к нему в квартиру под видом журналистов: типа у вас тут детей находят... Или как будто мы соцопрос проводим! Соцопросы очень разные бывают, кстати, — можно любую подходящую тему взять: летние лагеря, инциденты с детьми, безопасность района...

— Неплохо, но и журналистам, и социологам пацан или его родители могут отказать.

— Так, волонтёры тогда? Те, которые людей ищут. У меня номер Регининого знакомого есть — можем попросить помочь. С добровольцами из такой организации люди, мне кажется, охотнее говорить будут.

— Хм, возможно, — Бьёрн поставил перед учеником кружку чёрного кофе. — Но они редко людей по квартирам опрашивают.

— Ну да... — Руслан невольно принюхался: потрясающий аромат! — Тогда давай Антону Иванычу позвоним! Люди из спецотдела наверняка могут официально даже с детьми общаться. И родителей его уговорят, если надо...

— Ну уж нет! — фыркнул Бьёрн. — Видели мы сегодня тот спецотдел!

— Ну не все же такие...

— Не все. Но кого Иваныч пришлёт — фиг его знает. А ему самому этим всем заниматься некогда. Нет. Я им это дело не отдам.

Наставник был настроен решительно, и Руслан попытался найти компромисс:

— Я недавно пересекался с их стажёром. Он вроде нормальный парень. Давай я попробую его найти и уговорить сходить с нами? У него и корочка есть, и полномочия, но он будет с нами как бы неофициально. А если он откажется, тогда с волонтёрами как-нибудь попробуем.

Бьёрн пару минут молча пил кофе. Потом сказал:

— Ладно, это твоё дело, так что тебе решать.

Было заметно, что наставник не в восторге, но Руслан был благодарен ему за то, что тот признал право ученика выбирать способ действий.

Руслан позвонил в спецотдел и попросил дать ему координаты стажёра Кошкина, который беседовал с ним в июне по поводу Рябиновки. Номер ему не дали, но обещали передать запрос самому Кошкину в начале рабочего дня, то есть в восемь ноль-ноль.

Видящие перетрясли рюкзаки, чтобы точно не забыть ничего нужного, привели себя в порядок. А в четверть девятого позвонил Кошкин. Услышав, в чём дело, он обещал приехать на Фрунзе в девять и помочь по мере сил.

В нужный двор все прибыли ровно без опозданий.

— Нам нужно узнать, — не здороваясь начал Бьёрн, — знает ли что-то пацан по поводу люков в лагере “Новая смена” и их содержимого.

— Я понял, — кивнул Кошкин. — Давайте попробуем. Доброе утро, кстати!

После обмена рукопожатиями все трое двинулись к первому подъезду.

— Почему вы лично ко мне обратились? — поинтересовался стажёр, когда они подошли к входной двери.

— Нужна помощь честного спецотделовца, — признался Руслан.

— О, даже так? Польщён, — улыбнулся Кошкин.