Кроме чая, на столе стояло две бутылки вина и шампанское. Руслан от алкоголя отказался, хотя ему и предложили. Мама пригубила вино, а вот папа за ужином выпил целых три бокала. Обычно он ограничивался одним, ну и шампанское в полночь.

Мама не возражала, хоть и смотрела встревоженно. Интересно, к чему это всё?

Наконец все наелись, и мама выгнала их с папой в большую комнату: ей, мол, ещё с десертом повозиться надо.

Папа прошёлся по комнате, постоял у фотографий на стене: их с мамой свадебная, фото Руслана в костюме зайца из детского сада, несколько общих фото.

Руслан уже хотел спросить: в чём дело, но тут папа развернулся и стремительно подошёл к сыну.

— Сын. Я надеюсь, ты простишь нас с мамой. Я хотел, чтоб ты не видел. Ведь если ты не видишь, то и тебя не видят.

Папа положил руки на плечи Руслана и заговорил торопливым шёпотом:

— Когда я был маленьким, я ведь тоже кое-что видел, сынок. Странных тварей. Жутких. Светящихся. Монстров. И некоторые смотрели на меня. А я так хотел перестать их видеть. Это же ненормально. Неправильно. Это страшно.

Глаза отца лихорадочно блестели, и Руслану стало не по себе.

— Я видел. Но не хотел быть сумасшедшим. Психом, да. Не хотел. И я каждую ночь перед сном крепко-крепко закрывал глаза и молился: пусть их не будет, пусть их не будет, пусть их не будет.

Он пьян? Или всё это правда?

Наверное, и то, и другое…

— И я перестал их видеть, сынок! Перестал! И кошмары ушли, и жуткие монстры больше на меня не смотрели. Я же говорю: ты не видишь — тебя не видят. Мы с мамой хотели как лучше. Чтобы ты не видел. Спрятать тебя хотели. Защитить. От этих, светящихся. Спрятать.

Руслан хрипло выдавил:

— Пап, так не бывает.

— Как «так»?

— Они видят людей. Просто не все вредные. Тебе просто повезло, папа.

Отец упрямо замотал головой:

— Нет, они перестали! Я же чувствовал, как они смотрят. А потом перестали!

— Папа, но даже если так, я сам могу решать, видеть мне или нет.

— Ты не понимаешь, Руслан. Ты ещё ребёнок!

— Папа, мне девятнадцать скоро! Я не ребёнок.

— Для нас ты всегда ребёнок.

— И вы всегда будете решать за меня?!

В комнату вошла мама.

— Милый, не дави на сына. Сынок, не серди отца. Давайте чай пить.

Папа отпустил Руслана и отошёл к дивану. Сел, подавленный и печальный.

Руслан кивнул маме и подошёл к отцу.

— Папа, я понимаю, что вы хотели меня защитить. Но я не ребёнок. Если мне нужна будет помощь, я скажу. Вы готовы это принять?

Он протянул левую руку отцу. Тот смотрел на Руслана долго-долго, а потом встал и пожал ему руку.

— Мы попробуем, сынок. Пойми, это сложно для нас, но мы попробуем. Правда, Надя?

Мама расплакалась, обняла разом обоих и сказала:

— Мы справимся.

А потом они снова пили чай с восхитительными кексами с лимонной начинкой, разговаривали обо всём понемногу. Сначала осторожно, боясь задеть друг друга, но после объятий в большой комнате всем стало легче, и постепенно разговор наладился.

На кухне с родителями за новогодним столом было как в детстве и одновременно совсем по-другому. Сейчас Руслан отчётливо, остро понимал, как он повзрослел за эти месяцы. Он изменился — и уже никогда не станет прежним.

Ближе к полуночи мама спросила:

— Что ты всё на часы смотришь, сынок? Тебе к друзьям надо?

— Нет, к девушке. Понимаешь, она одна в Новый Год. Ни семьи, ни друзей…

— Так позови её к нам! — всплеснула руками мама. — Я ещё что-нибудь быстренько приготовлю, а ещё тортик есть.

Руслан очень плохо представлял семейный ужин с Региной.

Неожиданно вмешался папа:

— Пусть едет, Надя! Он же у нас взрослый, — папа подмигнул, мама покраснела, потом сказала, что Руслан обязан их на каникулах познакомить.