Он не видел, как девочка, подобрав второй нож, оброненный в схватке ее возлюбленным, неслышно подошла сзади. Прихрамывая, он ковылял в сторону спальни. Казалось, истекающий кровью мужчина совершенно потерял интерес к подростку, исполосовавшему его кухонным ножом.

– Я здесь, папулечка, – ухмыльнулась Ирма. Размахнувшись, она с визгом всадила нож ему в спину.

Тот остановился, остолбенело повернувшись к девочке. В округлившихся глазах раненого плескалось глухое отчаяние и боль.

– Зачем? – тихо спросил он.

– Затем, что мне так нравится, – подмигнула Ирма, приплясывая на одной ножке. Делая реверансы, она кружила вокруг застывшего в ступоре отца. Ее крошечные ножки возбужденно шлепали по лужицам крови, веером разбрызгивая алые кляксы.

Саша покачнулся, постепенно выходя из минутного оцепенения. Правая сторона лица пульсировала от выжигающей боли, казалось, в глазницу запихали тлеющую головешку, и та, расплавляя все вокруг, медленно подбиралась к мозгу. Он еще не понял, что лишился глаза.

– Давай, мой рыцарь! – пропела Ирма, продолжая энергично скакать. – Заверши начатое!

Ковалев заставил себя улыбнуться, но появившаяся на его лице гримаса лишь исказила его лицо. Почти все его оружие растерялось, и он наклонился, вытаскивая из резиновой обмотки на ноге заточенную отвертку – все, что у него осталось. Этого должно хватить, чтобы наконец-то добить приемного папашу его ангела.

– Что вы сделали с Катей?! – взревел мужчина. Он взмахнул рукой, но Ирма ловко увернулась от удара.

– Если ты об этой уродине, которая называлась моей приемной матерью, то мой рыцарь убил ее, – захихикала она. – Проткнул насквозь, как жука.

Глядя на ее тело, извивающееся в безумной пляске, Саша снова вспомнил сон, где Ирма танцевала на песке. Ухмылка на его лице стала еще шире.

– Где моя жена?!! – снова закричал мужчина.

Ирма рассмеялась в ответ. В какой-то момент она зазевалась, и отец влепил ей пощечину. Голова девочки беспомощно мотнулась в сторону, в воздухе мелькнули ее угольные волосы.

– Гадина, – презрительно сплюнула Ирма, пятясь назад. – Поднял руку на женщину.

– Не смей ее трогать, – разлепил губы Саша.

– Что… вы с ней сделали? – спросил папа Ирмы, и голос его был наполнен безмерной усталостью.

Ирма поманила отца пальчиком.

– Идем, я покажу, – зашептала она, продолжая пятиться назад.

– Маленькая тварь, – выдавил тот, бестолково переминаясь с ноги на ногу в луже собственной крови. – Ведьма… Я говорил Кате… Не нужно было брать тебя… Ты сразу показалась мне ненормальной…

– Идем, – повторила Ирма и, развернувшись, проворно юркнула в свою комнату.

Мужчина послушно поплелся следом.

Саша тупо смотрел ему в окровавленную спину, из которой торчал нож.

«Почему он не умирает?» – недоумевал он.

Это сбивало с толку. Неужели человек может быть таким живучим?!

В его сне это было очень быстро и легко. Два удара топором, и все готово.

«Но ты не взял с собой топор», – справедливо возразил внутренний голос, и с этим было трудно поспорить. Он просунул кончик языка в рваное отверстие, оставленное маникюрными ножницами. Кровь была горячей и соленой. Саша поморщился, чувствуя, что его вот-вот стошнит.

Отец Ирмы уже ухватился за дверную ручку, как Ковалев нагнал его и ударил в спину отверткой. Стальное жало вошло под лопатку, мужчина как-то странно скрючился, словно намеревался сделать гимнастическое упражнение «мостик».