|
Хорошее словечко для таких отношений, как у нас: больше чем просто знакомые, но меньше чем настоящие друзья. Получив диплом, я осталась в институте, поступила в аспирантуру. Сейчас заочно училась, работала лаборанткой на кафедре культурологии и философии, писала диссертацию. Как у Пушкина хорошо сказано: «От делать нечего друзья». Больше ни Ире, ни мне общаться на кафедре не с кем. В основном контингент пожилой, солидные семейные люди. А тут и чаю есть с кем попить, и в магазин за пирожными сбегать, и на студентов оборзевших пожаловаться, и про коллег посплетничать. Правда, говорила в основном Ира, а я по привычке помалкивала и слушала.
Сейчас Косогорова хотела справиться о моем самочувствии. – Привет, Динуля, – скорбно молвила она. – Ты как? Ничего? – Нормально, – коротко буркнула я и тут же испугалась, что ответ прозвучал слишком грубо. Однако Ира не обратила на это внимания и продолжила: – Ты уж держись давай. «За кого? Или за что?» – хотела я съязвить, но промолчала. Ира же хочет помочь. Зачем обижать человека? – Стараюсь. Спасибо, что позвонила. – Да что ты! Какое спасибо! Не могла не позвонить, не поддержать. Ты должна держаться. «Далось ей это “держание”», – поморщилась я. Ира не успокаивалась: – Слушай, все мы смертны… – глубокомысленно изрекла она. – То есть я хотела сказать… Понимаешь… – Понимаю. Спасибо тебе, Ирочка. Я пойду прилягу, ладно? – Ладно, ладно, конечно, – заторопилась Косогорова. – Ты уж завтра на работу не выходи. Отдохнешь… – Нет-нет, я выйду. Мне так легче. – Да? Ну пока, Динуля. Экран погас. Телефон удовлетворенно замолчал. Я задумчиво смотрела на него. Неужели все-таки ждала, что он позвонит? Где-то там, в запретной зоне, жила надежда? Я прислушалась к себе и честно призналась: нет, ничего уже не ждала. Разве что самую малость… Совсем не так, как раньше. Я отключила телефон, небрежно бросила его в сумку, нашарила в боковом кармашке упаковку с пилюлями и торопливо прошла в ванную. В кухне наметилось какое-то движение, а сталкиваться с теткой или Азалией желания не было. Защелкнула серебристый замочек и перевела дыхание. Как же я буду жить с Азалией в одной квартире, если это вынужденное соседство вызывает такую неприязнь? Ответа не было. Я сунула в рот сразу две желтые таблетки, разделась и залезла под горячую воду. Обожаю принимать душ и валяться в ванне. В воде мне становится спокойно, легче думается – мысли обретают четкость. Папа часто называл меня русалкой. Быть может, я люблю воду, потому что это по гороскопу моя стихия: родилась 22 февраля, под знаком Водолея. А ведь это будет первый день рождения без папы. И больше не от кого ждать поздравлений. Да и не нужны они ни от кого. Я снова заплакала, слезы потекли по лицу вперемешку с водой. Вылезла из ванной уже ближе к полуночи. К моему удивлению, очень хотелось спать. Видимо, таблетки подействовали: мысли сделались тягучими и вялыми. Я с трудом постелила себе, забралась в кровать и моментально заснула, не успев додумать мысль, что надо бы запереть дверь.
Глава 4
Обычно дорога на работу отнимала минут сорок, не больше. Но сегодня я добиралась второй час, а еще и половины пути не проехала. Из-за снегопада, который начался со вчерашнего вечера и продолжался до сих пор, проехать было практически невозможно. Крупные пушистые хлопья валили с неба сплошной стеной, сугробы росли прямо на глазах. Дорожники не успевали расчищать магистрали, и поток машин двигался с выматывающей нервы черепашьей скоростью. |
