— Это волшебство… волшебство, которое… я почувствовала, слушая… слушая музыку листьев.

— Давай слушать ее вместе, — предложил герцог, — тогда мы никогда не ошибемся.

— Я ошибалась на твой счет… но теперь я буду любить тебя и поклоняться тебе… всегда!

Губы герцога нашли губы Эльфы. Его поцелуй был нежным, но требовательным.

Как только Сильваниус почувствовал ее тело в своих руках, он услышал музыку, которая звучала все яснее и громче. Он вновь ощутил, что трава и цветы, деревья и земля — все вокруг них живое, а они — часть этого волшебного мира.

Их поцелуи стали крепче, а губы горячее, и он почувствовал, как в ней опять загорелся ответный огонь его страсти.

— Люби меня!.. О, Сильваниус, люби меня! — воскликнула Эльфа.

Затем свет их душ слился и накрыл их, как свет луны накрывает деревья в ночном лесу. Любовь подняла их на свои сказочные крылья и понесла прямо к звездам.

Он лежал с закрытыми глазами и думал, что никогда раньше не испытывал такого счастья, удовлетворенности и полноты жизни.

Сильваниус открыл глаза и подумал, что шторы почему-то не отдернуты: вероятно, слуга приходил и, увидев хозяина крепко спящим, не решился его будить.

Это было странно, потому что они с Эльфой вернулись домой вскоре после того, как луна только начала свой путь по небосклону, а звезды только появились на темном бархатном фоне.

Они с огромным трудом заставили себя оторваться от колдовства пруда и таинства леса и пойти домой.

Когда они шли через лес и сад. Эльфа с такой любовью и нежностью смотрела на него, что он подумал, что ни одно существо на свете не может быть столь соблазнительным телесно и духовно высоким одновременно.

Ничто не отвлекало их друг от друга. Но, как только впереди показались контуры освещенного дома, герцог вспомнил о проблемах, которые ему предстоит разрешать завтра, хотя ни одна из них не могла заставить забыть о сегодняшней ночи.

Он провел Эльфу через боковой вход по маленькой лестнице для слуг так, что никто, даже ночной сторож, не увидел их.

Сильваниус снял с нее платье и на руках отнес на кровать. Глядя на ее сверкающие волосы, он подумал, что сказал правду, что теперь не сможет смотреть ни на одну женщину, и ни одна из них не покажется ему привлекательной.

— Спи, моя дорогая, — сказал он, устраиваясь рядом с ней. — И пусть в твоей голове останется только мысль о том, что мы нашли друг друга, а все остальное не имеет значения.

— Я люблю тебя… Сильваниус… я люблю тебя! — пробормотала, засыпая. Эльфа.

Он нежно поцеловал ее, и она заснула прежде, чем Сильваниус успел покинуть спальню.

Оставшись один, он подумал, что впервые за многие годы ему хочется вознести молитву благодарности и признательности за то, что после многих лет разочарования в женщинах он наконец нашел ту, которая является его половиной.

Посмотрев на часы, герцог подумал, что она наверняка спит так же крепко и он сможет разбудить ее поцелуем.

Встав с постели, он увидел под дверью, соединяющей их комнаты, листок бумаги, Он точно помнил, что, уходя от нее, закрыл дверь, опасаясь, что приходящий по утрам слуга может громким голосом потревожить ее сон. Герцогу пришло в голову, что впервые в жизни он заботится о ком-то другом, а не о себе.

По этой же причине он ушел спать в свою комнату, а не провел всю ночь рядом с Эльфой, сжимая ее в объятиях.

Ее превращение в женщину было столь необычным и прекрасным, что герцога переполняла радость при мысли, что она счастлива. Но тут же подумал, что ему надо с еще большей нежностью и заботой относиться к ней.

» Я буду защищать и лелеять ее всю свою жизнь «, — решил герцог.