Да и нянюшка немного посвежела – на испещренных морщинами щеках заиграл легкий румянец, которого утром еще не было.

«Может быть, я поступаю нехорошо, – обратилась Ноэлла мыслями к матери, – но, по крайней мере, делаю хоть что-то, чтобы спасти нянюшку и Хокинса от голодной смерти». И у нее появилось странное чувство, что мама улыбается ей в ответ.

И, только когда они отъехали уже довольно далеко от – дома, Ноэлле показалось, что на лице мистера Джаспера Рэвена играет какая-то самодовольная усмешка.

Он был похож на человека, который один, без посторонней помощи, выиграл тяжелое сражение, или на того, кому удалось решить все свои проблемы так, как он и мечтать не смел.

«Ничего, может быть, в конце концов, все будет хорошо», – попыталась успокоить себя Ноэлла.

И, устроившись поудобнее, стала смотреть в окно. Путешествие начинало ей нравиться: еще ни разу в жизни ей не доводилось путешествовать с такой роскошью.

Джаспер Рэвен привез Ноэллу в Лондон.

По дороге они остановились на ночлег на почтовой станции, и Ноэлла отметила про себя, что он снял лучшие номера и даже отдельную гостиную, в которой они поужинали. Еда не отличалась особой изысканностью, однако была обильна, чего в их доме уже давненько не видывали. После ужина Ноэлла спокойно заснула.

Она знала, что и нянюшка, хотя она ей этого и не говорила, получила от ужина истинное наслаждение и хорошенько отдохнет за ночь.

Когда на следующее утро они снова отправились в путь, Ноэлла с удивлением обнаружила, что уже не испытывает такого сильного волнения, какое мучило ее весь вчерашний день.

До Лондона они добрались поздно вечером, по дороге дважды меняя лошадей. Когда они въехали в город, Джаспер Рэвен сказал:

– Ночевать вы будете в доме вашего брата на Парк-стрит. Он приезжал в этот особняк на короткое время в прошлом году, а когда уехал, забрал с собой всю челядь, за исключением двоих слуг, которых оставил присматривать за домом. Так что можете не волноваться.

– Я… постараюсь, – робко проговорила Ноэлла.

– Слугам, естественно, сообщат, что вы леди Ноэлла, – резко проговорил Джаспер Рэвен, – там мы и отужинаем – я купил немного еды и вина на последней почтовой станции.

Ноэлла поблагодарила его за предусмотрительность, удивляясь тому, как ловко мистер Рэвен умеет все организовать и ни о чем не забыть.

И, тем не менее, в глубине души она чувствовала, что он ей не нравится, хотя и никак не могла понять почему.

Сначала ей казалось, что ее смущает его слишком шикарный вид, равно как и то, что мистер Рэвен, по всей видимости, вращается в таких общественных кругах, о которых она не имеет ни малейшего представления.

Но потом Ноэлла поняла – дело не в этом. Но в чем именно, она не смогла бы объяснить даже самой себе. В Джаспере Рэвене было нечто такое, что заставляло Ноэллу жалеть о своем согласии на его безумную затею, хотя она и давала возможность спасти себя, нянюшку и Хокинса от голода.

Когда они вошли в высокий внушительного вида дом на Парк-стрит, Ноэлла услышала, как Джаспер Рэвен начал грозным голосом отдавать приказания слугам, которые были явно ошарашены нежданным приездом господ.

Однако, прибегнув к помощи нянюшки и Хокинса, слугам, наконец, удалось постелить постели, и по настоянию нянюшки по простыням даже прошлись горячими кирпичами на тот случай, если они вдруг оказались бы влажными.

К тому времени, как Ноэлла сменила дорожное платье на простенькое муслиновое, которое обычно носила дома, ужин был уже готов.

Ноэлле и в голову не пришло надеть одно из платьев, принадлежавших Ноэлли.

Она считала, что они слишком уж изысканны для тихого, скромного ужина с Джаспером Рэвеном.

Ей даже казалось, сделай она это – и он поднимет ее на смех.