Перед «побегом» я захожу к соседке, отдаю моего кота Соломона ей на попечение. Она позаботится о нем, я знаю.

— Идем, — торопит меня Антуан.

Мы выбираемся на чердак. Я смотрю на мрачное ночное небо.

Антуан берет меня за руку и ведет за собой. С большим трудом я передвигаюсь по крыше. Стараюсь смотреть прямо перед собой. Но все равно у меня кружится голова.

Мы подходим к краю крыши, где на соседний дом пере­кинута лестница. Понятно, как Антуан прибирался ко мне!

Он ловко перебирается на другую сторону. Перекрестив­шись, следую за ним. Я ползу на четвереньках, судорожно цепляясь за бока лестницы.

—   Умоляю тебя, не смотри вниз! — взволнованно советует Антуан.

Лучше бы он этого не говорил. Так всегда бывает, когда неожиданно говорят что-то не делать, то человек, сам не же­лая того, ослушается.

У меня всё плывет перед глазами. Я замираю. Мои конеч­ности трясутся. Сердце бешено колотится. Кажется, я поте­ряю сознание.

—  Смотри на меня! — приказывает Антуан.

Я с большим трудом поднимаю на него голову.

—  А теперь медленно, осторожно, двигайся ко мне, — го­ворит он.

Я послушно выполняю его указания. Уже почти добра­лась. Антуан берёт мена за руки и буквально затаскивает на крышу. Кажется, я буду ему только обузой. Надо было дома сидеть!

Я, Антуан Сен-Жюст, конечно, жалею, что взял Светлану. Она слишком уж слабенькая. Но только рядом со мной она в безопасности! Другого выхода у меня не было!

Я беру её за руку. Мы двигаемся дальше по крыше вытяну­того дома. Вот тот край, где есть пожарная лестница, по кото­рой можно спуститься вниз.

Вид вертикальной неудобной металлической лестницы приводит Светлану в ужас. Знаю, она ненавидит такие лест­ницы. Помню, когда мы гостили в загородном домике Дюпле, нас попросили собрать яблоки. Светлана смогла под­няться по приставной лестнице только на три ступеньки! Трусишка!

—   Спускаться будем вместе, — говорю я ей. — Твоя нога должна стоять на ступеньку выше моей. Я тебя так подстра­хую, ты будешь в моих объятиях. Если у тебя соскользнет нога, я тебя поддержу.

Она кивает. Всё равно ей это не нравится.

Мы медленно спускаемся вниз. Светлана дрожит. Мне её жаль.

—  Скоро уже будет земля, — говорю я ей. — Уже скоро.

Думаю, этот спуск кажется Светлане вечностью.

—  Ой! — вскрикивает она.

Светлана оступилась. Я пытаюсь удержать её. мы падаем вниз.

Я плюхаюсь на землю так, чтобы Светлана упала на меня, дабы смягчить ей падение.

Кажется, мы живы. По крайней мере я. Светлана вроде бы тоже. Она медленно садится.

Я легонько хлопаю Светлану по щекам. Она приходит в себя.

—   Все хорошо, — говорит Светлана, быстро вскакивая на ноги. — Кости целы — это главное! Спасибо тебе!

—   Не за что! — отмахиваюсь я, потирая ушибленные мес­та. — Просто повезло, что мы почти добрались. Если бы тебе захотелось упасть раньше, всё было бы печальнее.

Светлана улыбается.

Я беру её за руку. Надо спешить.

Мы садимся на мой мотоцикл. Светлана крепко держится за меня. Знаю, она ненавидит поездки на мотоциклах.

Я, Светлана Лемус, зажмурившись, еду с Антуаном на мо­тоцикле. В нем погиб великий мотогонщик. А мне страшно. Долго еще ехать? И куда мы едем?

Ох, наконец-то мы остановились! Я сползаю с мотоцикла. У меня кружится голова.

Мне стыдно за свою трусость.

Антуан берет меня за руку. Набирает какой-то код на сво­их часах. Мы делаем шаг вперед. Мы внутри какого-то дома.