Электор наклоняет голову набок и улыбается. Я делаю глубокий вдох и заставляю себя успокоиться. Слава богу, мне все-таки удалось добиться от него реакции, на которую рассчитывала.

— Вы когда-нибудь задумывались о том, почему Республика относится к вам так снисходительно, учитывая то, что вы предали государство? — интересуется Андэн, лениво водя вилкой по тарелке. — Любого на вашем месте уже давно бы казнили. Но не вас. — Он выпрямляется на стуле. — Республика наблюдала за вами с тех пор, как вы получили высший балл на Испытании. Я слышал о ваших оценках и о ваших успехах на дневных тренировках в Дрейке. Несколько Конгрессменов хотели выдвинуть вашу кандидатуру на политическую должность еще до того, как вы закончили первый год обучения в Дрейке. Но в итоге они решили определить вас в военные, потому что у вас на лице было написано «офицер». Вы знаменитость в высших кругах. Обвинение вас в предательстве было огромной потерей для Республики.

Знает ли Андэн правду о том, как были убиты мои родители и Метиас? Что их не предательство стоило им жизни? Неужели я так много значу для Республики, что они не хотят казнить меня, несмотря на мои недавние преступления и, что предательство у моей семьи в крови?

— Как вы могли видеть меня у кампусов в Дрейке? — спрашиваю я. — Я не помню, чтобы объявляли, что вы посещаете университет.

Андэн отрезает кусочек мяса.

— О нет. Вы бы и не услышали об этом.

Я недоумевающе смотрю на него.

— Вы были.... студентом Дрейка, когда я училась там?

Андэн кивает.

— Администрация хранила мою личность в тайне. Мне было семнадцать — второкурсник — когда вы поступили в Дрейк в двенадцать лет. Мы все много о вас слышали, а точнее — о ваших выходках. — Он улыбается и в глазах сверкает озорной огонек.

Сын Электора ходил среди нас по Дрейку, а я даже не знала об этом. Меня переполняет чувство гордости при мысли о том, что лидер Республики наблюдал за мной в университете. Затем я трясу головой, чувствуя вину за такое внимание.

— Что ж, я надеюсь не все, чем вы слышали было настолько плохо.

У Андэна видно ямочку на левой щеке, когда он смеется. А звук его голоса успокаивает.

— Нет. Не все.

Даже я невольно улыбаюсь.

— У меня были хорошие оценки, но я уверена, секретарь нашего декана счастлива, что я больше не буду приходить к ней в кабинет.

— Мисс Уитакер? — Андэн качает головой. На мгновение он скидывает с себя формальную маску, игнорируя этикет, откидывается на спинку кресла и рисует вилкой круг в воздухе. — Меня тоже вызывали к ней в кабинет, что было очень забавно, ведь она понятия не имела кто я. Я попал в неприятности, когда заменил тяжелые тренировочные винтовки на пенопласт.

— Это были вы? — вскрикиваю я. Я хорошо помню тот случай. Первый год обучения, тренировочный класс. Винтовки из пенопласта выглядели как настоящие. Когда студенты наклонились вниз, чтобы как обычно поднять, как они думали тяжелое оружие, они с силой делали рывок на себя и большинство с грохотом падали на спины. От воспоминаний я начинаю смеяться по-настоящему. — Это было потрясающе. Капитан был в бешенстве.

— Каждый должен в колледже хоть раз попасть в неприятности, верно? — Андэн ухмыляется и барабанит пальцами по бокалу с шампанским.