Вьющаяся подъездная дорожка вела к неброскому зданию красного кирпича. У входа стоял катафалк и два черных лимузина «даймлер» – кого‑то кремировали. У крематориев много общего с фабриками. И те и другие работают строго по расписанию. Кора Барстридж была следующей в очереди на «обработку».

Медленно двигаясь к незанятому дальнему углу стоянки, Гленн внимательно осматривал припаркованные автомобили. Всего восемь. Семь поставлены задом к зданию. Один, синий «форд‑мондео», наоборот, передом, так, что сидящий на водительском месте человек отлично видел вход в крематорий.

Двигатель «форда‑мондео» работал. Слегка тонированные стекла автомобиля были подняты, и Гленну было трудно рассмотреть сидящего в машине человека. Интересно, кто он и почему не вошел внутрь? Чей‑нибудь водитель? Возможно. Приехавший слишком рано член семьи? Тоже возможно, но маловероятно – он бы отправился в церковь. Или он просто приехал посетить чью‑либо могилу и не связан с идущей сейчас службой?

Не желая привлекать к себе внимания, Гленн припарковался носом наружу, к саду поминовения, где в два ряда были выложены цветы и венки, и повернул верхнее зеркало заднего вида так, чтобы видеть «форд‑мондео». На стоянке не было мест, укрытых от посторонних глаз, поэтому осторожность не помешает.

Служба закончилась. Люди начали покидать крематорий через боковой вход, у которого тут же образовалась толпа. Две заплаканные женщины в черном – одна с маленьким ребенком – прошли в сад поминовения и остановились, глядя на принесенные цветы и венки.

Водитель «мондео» остался в машине, в прохладе оборудованного кондиционером салона.

Сад поминовения постепенно наполнялся людьми. Они подходили поближе к некоторым букетам, читали надписи к ним, переговаривались друг с другом, затем уходили.

Лимузины пришли в движение. Они отъехали от крематория на некоторое расстояние, чтобы дать место процессии. Скоро на стоянке остался только «мондео».

Процессия медленно ползла по дороге. Водитель «мондео» сидел не шевелясь. Двое мужчин в серых костюмах и один в рабочем комбинезоне спешно собирали цветы и венки. Гленн убрал громкость рации, не желая, чтобы треск радиопомех и полицейские переговоры выдали, кто он, и вышел из машины. Украдкой бросив взгляд на номерной знак «форда‑мондео», он сел в саду поминовения на скамейку в тени розового куста, опершись спиной на каменную стену с вырезанными на ней именами и датами.

Отсюда он отлично видел всю стоянку. Он записал номер «мондео» и стал ждать.

Примерно через десять минут на подъездной дорожке появился катафалк в сопровождении лимузина «даймлер». Обе машины остановились перед входом в крематорий.

Из лимузина вышел пожилой мужчина, два мальчика‑подростка и пара – мужчина и женщина, оба лет сорока. Затем эффектная женщина – Гленн предположил, что это дочь Коры Барстридж.

Пока служители вынимали гроб из катафалка, они зашли внутрь. Снова появились люди в серых костюмах, освободили катафалк от цветов и венков и отнесли их в сад поминовения.

Мужчина в «мондео» не вышел. Гленн занял время прогулкой. Служба была краткой – минут через десять родственники Коры Барстридж уже покинули крематорий.

Мельком взглянув на цветы, они сели в лимузин. Дочь Коры плакала.

Лимузин тронулся. Как только он выехал за ворота, «мондео» задом выехал со стоянки и двинулся за ним.

Гленн вернулся в машину, проговорил в рацию свои позывные и запросил национальную базу данных на транспортные средства. Вышедшей на связь девушке‑оператору он продиктовал номер своего удостоверения, а затем регистрационный номер «мондео». Через несколько секунд оператор была вновь на связи.