Она закрыла глаза, и волны наслаждения затопили все ее существо…

Теперь лицо Майкла было над ней. Он входил в нее, она вбирала его в себя, вцепляясь пальцами ему в спину.

Майкл отчаянно пытался сдержать себя, пытался сконцентрироваться, вспомнить все, что он когда‑то знал, – хотя он никогда не был особенно искусным любовником, – такие вещи, как, например, необходимость удерживать вес на локтях, входить медленно, думать о том, что могло бы хоть немного отвлечь – о чем‑нибудь скучном или неприятном, о чем угодно, только бы остудить себя, чтобы продержаться чуть дольше, пусть на несколько минут, лишь бы доставить ей удовольствие. Он очень хотел доставить ей удовольствие, он не думал о себе, было не время, он просто хотел, чтобы это продлилось подольше, чтобы это стало для нее чем‑то особенным.

Я даже не вспомнил о презервативе.

Она ничего не сказала.

Их глаза встретились. Он продвинулся еще глубже. Она улыбалась, она доверчиво смотрела на него, и это доверие придало ему уверенности. В его жизни никогда не было ничего подобного, он мог сдержать себя, мог сдержать!

Она принимала его в себя. Его самость. Этого большого, невероятного зверя‑змея, который рвался все глубже, распространяя свою силу до самых дальних границ ее существа. Это был сказочный сон, с которым ничто не сравнится…

О‑Майкл‑о‑Майкл‑о‑господи‑Майкл!

Он проникал все глубже. Она не могла, не могла принять его дальше, он был уже в самом центре ее тела. Она и этот человек‑зверь, Майкл, были теперь слиты воедино и плыли, преодолев земное притяжение, в пространстве, наполненном звездами. Поршень все разгонялся, всезатопляющие волны наслаждения накатывали непрерывно, пока внутри ее не взорвалась бомба. Мгновением позже этот взрыв освободил и Майкла. Ее уносило, кричащую от наслаждения, в темную огромную воронку забвения, которое, казалось, будет длиться вечно.

Прошло несколько минут, прежде чем она начала приходить в себя. Она не могла поверить, что ей может быть настолько хорошо. Он все еще был внутри ее, все еще жесток, как камень. Прошло еще какое‑то время, прежде чем они смогли вымолвить слово.

33

«Восточный массаж – звоните Вики!»

«Соскучились по наказаниям – звоните мисс Плети!»

«Для по‑настоящему чувственного массажа звоните Карле».

«Воплотите свои фантазии. Очаровательная Дивайна удовлетворит любой ваш каприз».

Через двадцать минут после того, как Томас Ламарк отъехал от дома Майкла Теннента, он позвонил по указанному в карточке номеру. Он испытывал неловкость, поскольку никогда не делал этого раньше. Ответил женский голос. Он был самым обычным, но, возможно, это удастся как‑нибудь изменить.

– Я видел вашу рекламу, Дивайна.

– Где вы взяли мой номер? – Голос звучал устало.

– В телефонной будке, откуда я звоню. В начале Эрлс‑Корт‑роуд.

– Вы хотите встретиться?

– А вы сейчас свободны?

– У меня есть час, если подъедете прямо сейчас.

– Какого цвета у вас волосы?

– Рыжие.

– У вас… у вас есть светлый парик? Длинные золотистые волосы. Волнистые.

– Хотите, чтобы я его надела?

Через две минуты Томас нажимал кнопку домофона рядом с узкой дверью, зажатой между букмекерской конторой и кафе. Он назвался и, когда дверь открылась, вошел внутрь и поднялся наверх по узкой, плохо освещенной лестнице.

Дверь на верхней площадке была открыта. В дверном проеме стояла женщина, гораздо моложе, чем можно было ожидать, судя по голосу – самое большее двадцать пять. Она оказалась более полной, чем он себе представлял.