|
И -- бегом наружу! В столовую! Прошнырнул до столовой, надзирателю не попавшись. Только зэки брели навстречу, споря о пайках. На дворе все светлей в сиянии месячном. Фонари везде поблекли, а от бараков -- черные тени. Вход в столовую -- через широкое крыльцо с четырьмя ступенями, и то крыльцо сейчас -- в тени тоже. Но над ним фонарик побалтывается, визжит на морозе. Радужно светятся лампочки, от мороза ли, от грязи. И еще был приказ начальника лагеря строгий: бригадам в столовую ходить строем по два. Дальше приказ был: дойдя до столовой, бригадам на крыльцо не всходить, а перестраиваться по пять и стоять, пока дневальный по столовой их не впустит. Дневальным по столовой цепко держался Хромой. Хромоту свою в инвалидность провел, а дюжий, стерва. Завел себе посох березовый и с крыльца этим посохом гвоздит, кто не с его команды лезет. А не всякого. Быстрометчив Хромой и в темноте в спину опознает -- того не ударит, кто ему самому в морду даст. Прибитых бьет. Шухова раз гвозданул. Название -- "дневальный". А разобраться -- князь! -- с поварами дружит! Сегодня не то бригады поднавалили все в одно время, не то порядки долго наводили, только густо крыльцо облеплено, а на крыльце Хромой, шестерка Хромого и сам завстоловой. Без надзирателей управляются, полканы. Завстоловой -- откормленный гад, голова как тыква, в плечах аршин. До того силы в нем избывают, что ходит он -- как на пружинах дергается, будто ноги в нем пружинные и руки тоже. Носит шапку белого пуха без номера, ни у кого из вольных такой шапки нет. И носит меховой жилет барашковый, на том жилете на груди -- маленький номерок, как марка почтовая, -- Волковому уступка, а на спине и такого номера нет. Завстоловой никому не кланяется, а его все зэки боятся. Он в одной руке тысячи жизней держит. Его хотели побить раз, так все повара на защиту выскочили, мордовороты на подбор. Беда теперь будет, если 104-я уже прошла, -- Хромой весь лагерь знает в лицо и при заве ни за что с чужой бригадой не пустит, нарочно изгалится. Тоже и за спиной Хромого через перила крылечные иногда перелезают, лазил и Шухов. А сегодня при заве не перелезешь -- съездит по салазкам, пожалуй, так, что в санчасть потащишься. Скорей, скорей к крыльцу, средь черных всех одинаковых бушлатов дознаться во теми, здесь ли еще 104-я. А тут как раз поднаперли, поднаперли бригады (деваться некуда -- уж отбой скоро!) и как на крепость лезут -- одну, вторую, третью, четвертую ступеньку взяли, ввалили на крыльцо! -- Стой, ...я'ди! -- Хромой орет и палку поднял на передних. -- Осади! Сейчас кому-то бальник расквашу! -- Да мы при чем? -- передние орут. -- Сзади толкают! Сзади-то сзади, это верно, толкачи, но и передние не шибко сопротивляются, думают в столовую влететь. |
