Кэсси считает его принцем города. Какое это имеет значение, если Кэсси никогда не станет принцессой!
Она скоро уедет, и он потеряет ее. Поговорить удастся только во время редких встреч, когда Роб будет переходить от одного родителя к другому. У каждого из них будет своя жизнь.
Разве не о такой жизни я всегда мечтал — упорядоченной, спокойной? — подумал он.
Кэсси уедет. Постепенно пройдет боль, раны зарубцуются. Грей повернулся на другой бок и попытался о ней больше не думать.
Но ничего из этого не вышло. На рассвете раздался звонок телефона. Кэсси спрашивала, как к нему доехать. И через некоторое время стояла перед ним — бледная и красивая, нервно теребя край блузки.
— Извини, если разбудила, — тихо сказала она. — Надо поговорить о Робе. По-моему, лучше не знакомить его с твоим отцом сегодня.
Грей прислонился к дверному косяку.
— Понимаю тебя. Вы так долго жили вдвоем, — осторожно начал он. — Но ты знаешь, пора это изменить.
Кэсси покачала головой.
— Не об этом речь. Твой отец болен. Не стоит сейчас знакомить его с Робом.
Грей попытался ей возразить:
— Он узнает правду. Рано или поздно.
Кэсси кивнула.
— Знаю.
— В городе уже говорят о том, что я отец Роба, а не Джейк. Тэсс сказала правду. Все видели, что я привез тебя и Роба. Скрывать нечего.
— Боюсь, Хью все не так поймет, расстроится. Не хочу причинять боль Робу.
Грей взял ее лицо в ладони и улыбнулся.
— Отец до смерти обрадуется, что у него есть внук.
Она медленно покачала головой.
— Не сомневаюсь, что ты так думаешь. Грей, но все гораздо сложнее. Роб — мой сын. А твой отец и я… другими словами, Хью огорчится, когда узнает, кто мать его внука.
— Кэсси, я ничего не понимаю.
Она опустила голову, скрестила руки на груди.
— Я говорила с твоим отцом. Один раз. Тогда… После той ночи, Грей. Хью приходил ко мне. Должно быть, догадался, что между нами что-то происходит.
— Почему ты мне об этом не рассказала?
— Не осмелилась. Испугалась, не знала, как поступить. Хью упрекал меня, что я болтаюсь возле его сына, заявил, что не желает видеть сына рядом с Праттами. Угрожал наказать мою семью, если я ослушаюсь. Наверно, он думал, что… — Кэсси с вызовом посмотрела на него и отвернулась. — Наверное, догадался о наших отношениях, не мог простить, что я полюбила тебя.
Она говорила тихо, но Грей почувствовал — каждое слово приносит ей боль.
— Но ты не любила меня.
— Нет, не любила. — Кэсси произнесла это громче, чем нужно было.
Грей пытался представить себе, что может чувствовать человек, подвергшийся унижению. Человек, которого несправедливо обидели. Он был убежден в ее бескорыстии. Иначе как объяснить, что она заботилась о нем, человеке, изменившем ее жизнь; она пожертвовала всем ради своего ребенка. Она не заслужила такого отношения. Но всю жизнь расплачивалась за то, что родилась в бедной семье, за то, что ее отец был пьяницей.
— Ты должна была рассказать мне.
— Собиралась. Однажды даже приходила в колледж поговорить с тобой, но… ничего не получилось.
Грей разозлился, но не на Кэсси. Конечно, она не сказала ему о встрече с отцом. Но что бы это изменило? После той ночи, когда они были вместе, после визита его отца она, вероятно, была по горло сыта Александерами. А теперь ее вынуждают снова иметь с ними дело.
— Прости, милая, — сказал он. — Мне очень жаль.
Сможет ли он найти слова, чтобы выразить то, что творилось в его душе? Ему хотелось обнять ее, попросить прошения. |