— Да вы садитесь, — сказал он. — Все остывает.

— Но мой стул.

Бронсон посмотрел на противоположное кресло.

— Людовик Четырнадцатый, да?

Ворча проклятия на французском и итальянском одновременно, Изабель сама схватилась за резную спинку. Покрасневший как рак дворецкий опрометью выскочил из алькова, но Изабель жестом отпустила его.

— Если вы хотели, чтобы я отодвинул вам кресло, сказали бы просто.

Девушка гневно глянула на американца.

— Настоящего джентльмена не обязательно просить о таких вещах.

Бронсон стремительно расправился с круассаном, прежде чем спросить:

— Вы говорите о своем дружке Эрике?

— Эрике? — округлив глаза, переспросила Изабель. — Вы имеете в виду сына Оноре Малро?

«Вот так. Отлично, — подумала она, отметив про себя, что голос ее прозвучал совершенно как надо, не слишком наигранно и не слишком лукаво. — Ему нипочем не догадаться, что стоит за этим вопросом».

— Ну да, — ответил американец. — Я говорю про того паренька, с которым вы спите.

Изабель почувствовала себя так, точно ее уличили в страшном преступлении.

— Да как вы смеете намекать на подобные вещи?!

— А я и не намекаю, — заявил Бронсон, отхлебнув кофе. — Просто констатирую факт.

— Вы же ничего обо мне не знаете, — заливаясь румянцем, сказала Изабель. — Вы просто не можете знать, с кем я провожу свободное время.

— Ошибаетесь, принцесса. Мне доподлинно известно, чем вы занимались прошлой ночью.

Все, что было между ней и Эриком, яркими красками вспыхнуло в ее памяти.

— Но вы… То есть мы были…

Бронсон запрокинул голову и расхохотался. Звук его голоса показался Изабель слишком уж торжествующим.

— Да! Придется вам еще немного поработать над этим бесстрастным выражением лица. А не то я все-таки поставлю вас в неловкое положение.

— Наверное, вы только и делаете, что спекулируете на чужих промахах, мистер Бронсон. Как видно, личная жизнь у вас не складывается. Вот и ваша ночная гостья вас уже бросила.

Легкая тень улыбки скользнула по его лицу, приподняв уголки губ.

— Откуда вам известно, что я спал не один? — спросил он. — А может, я всю ночь только и делал, что предавался мыслям о вас?

— Ну да! Так я и поверю, что вы станете проводить ночь в одиночестве. — Изабель улыбнулась, пародируя собственную самую кокетливую улыбку. — Да еще долго думать обо мне ли или о чем еще.

— Не стоит хлопать на меня вашими ресницами, принцесса. Я птичка не вашего полета.

Теперь уж настала очередь Изабель рассмеяться:

— Вы только подумайте, как высоко он о себе мнит! Скажите, все американцы так же самоуверенны, как и вы?

— Только преуспевающие.

— Тогда я с ужасом думаю о будущем вашей страны. Вы вульгарны, эгоистичны невероятно…

— Всем доброе утро.

Оба, Изабель и Дэниел, обернулись на голос. В дверях показалась Грета Ван Арсдален, бывшая жена известного голландского банкира. На ней был кремовый костюм из тонкого шерстяного полотна. Она буквально излучала зрелую женственность, несомненно, понимая, что находится в самом расцвете красоты, и не пренебрегая этим могучим оружием для достижения своих заветных целей. Юная принцесса, едва успевшая познать суть таинства, происходящего между мужчиной и женщиной, интуитивно поняла, что Бронсон провел предыдущую ночь именно с этой стройной блондинкой.