– Может, и да, хотя навряд ли… Проблема, конечно, не в этом. Она непредсказуема и опасна. Мы не знаем, ни как она затесалась в наши дела, ни зачем. Она никогда ничего не рассказывает о себе. И это при том, что про себя люди любят болтать больше всего на свете, вы не замечали?

– Замечал. – Я улыбнулся: мои мысли принимали забавный оборот.

– А даже если что и говорит, то навешивает такую откровенную лапшу, что и уши подставлять обидно. Так кто же эта журналистка: друг, враг, чей‑то очередной лазутчик? Мы не имеем ни малейшего представления. Мы вообще ничего не знаем, и это скверно! Я не могу одобрить подобного легкомыслия.

– Правда? – насмешливо переспросил я. – Не очень‑то свежая мысль. Помните, покойный капитан Браун тоже сказал как‑то: “Всегда хочется знать, с кем имеешь дело”. И помните о ком? Майор, а что я знаю о вас?

Что‑то со мной частенько стало такое приключаться: пальнешь вроде холостым, а глядишь – и попал куда‑то. И, судя по тому, как внезапно пожух Уилкинс, куда‑то я безусловно попал… Однако просвещать меня относительно имевшей место цели никто явно не собирался.

– Может, делом наконец займемся? – проворчал в итоге Уилкинс.

Возможно, напоминание, что не я затеял этот разговор, и некоторый нажим оказались бы нелишними, но соответствующего настроя не было – куда больше интересовала и волновала меня перспектива встречи с Бренном…

– И каким образом?

– Элементарно. – Развернувшись вместе со стулом, Уилкинс щелчком пальцев привлек внимание бармена: – Эй, дружище! Поди‑ка сюда! И бутылку прихвати.

Готовность, с которой указание было выполнено, говорила о том, что вопрос о нашем присутствии по‑прежнему являлся предметом размышлений бармена. Без каких‑либо понуканий он налил уже чистого джина в подставленный Уилкинсом стакан и с паршивой улыбочкой спросил:

– Что угодно Большим Парням?

– Присядь‑ка! – Уилкинс махнул на стул, на спинке которого сушились наши плащи, и парень осторожно присел на краешек. – Давно здесь работаешь?

– Двенадцать лет. Сразу как учиться закончил. Эколог из меня не вышел, понимаете…

– Бармен тоже, – подтвердил Уилкинс верность моих прежних наблюдений. – Но ты тут наверняка многих знаешь. А мы ищем человека. По фамилии О'Кэллаган.

Парень моргнул, но потом скривился.

– О'Кэллаганов я знаю троих. Вам который нужен?

– Брэндон.

Тут уже он принял откровенно кислый вид и промолчал.

– Так ты его знаешь? – Уилкинс чуть нагнулся в его сторону, и он все же предпочел ответить:

– Кто ж его не знает? Брэндон О'Кэллаган, компьютерщик, это вроде как местная знаменитость. Легенда университета, что ли… Профессор‑Который‑Не‑Стареет!

– Как его найти?

Столь вопиющее отсутствие вопросов там, где предполагалось их наличие, насторожило его еще больше. Переведя взгляд с Уилкинса на меня, он помялся и все же спросил:

– А что надо Большим Парням от Профессора? Майор явно намеревался его осадить, но я его опередил:

– Ну, предположим, мы собираемся его убрать. Тебе‑то что? О'Кэллаган, пользуясь твоей терминологией, парень тоже не маленький.

– Это точно! – поддакнул бармен.

– Но мы не собираемся этого делать. И потом, разве его местонахождение – тайна?

– Да нет, не тайна…

Насколько я разбирался в его чувствах, особой симпатии к Бренну он не питал, скорее боялся. Но мы были злом куда более осязаемым и, главное, близким, поэтому он перестал ломаться:

– Профессор живет в особняке, рядом с Вычислительным комплексом.