– Собственно, мне нужна небольшая справка. Частного порядка. Относительно одного производимого вами препарата.

Она уже явно жалела о том, что согласилась на эту встречу, но хорошую мину надо было сохранять…

– Как он называется?

– Понятия не имею. У меня есть только его формула. – Я повернулся к своей спутнице: – Гаэль?

С подобающей поспешностью кивнув, она подтянула на колени свою вечную сумочку и принялась в ней копаться. Я с ужасом подумал, уж не забыла ли она нужную бумажку, но нет, разумеется, она ничего не забыла. Выудив наконец сложенный вдвое лист с заключением лаборатории нашего университета, она протянула его мне, а я в свою очередь небрежно передал через стол миссис Виттенберг.

Та взяла его кончиками пальцев, развернула, чуть отодвинула от себя – видно, контактные линзы были неважно подогнаны – и принялась читать. Надо ли говорить, что я буквально впился глазами в ее лицо. И хотя на нем не отразилось в конечном счете никаких эмоций, это тоже был результат. Причем ключевой. Она не была удивлена и, лишь отложив документ, сообразила, что ей стоило бы удивиться.

– Вам надо справиться в картотеке. – Она пожала плечами. – Для этого совершенно необязательно приходить ко мне.

– Было бы необязательно, так я бы не пришел! Вы, вероятно, имеете в виду официальную картотеку?

– Конечно.

– Ну так там его нет.

– Тогда с чего вы вообще взяли, что это наша продукция? – Она явно теряла остатки терпения.

– А чья? – невинно поинтересовался я. – Кто еще мог синтезировать такое соединение?

Тут, видимо, возразить было нечего – их собственная репутация подставила ей подножку, и она на несколько секунд задумалась, измышляя способ попроще от меня избавиться. Наконец подходящим ей показался такой:

– Мистер Гальего, я ничем не могу вам помочь. Я не химик, а администратор.

– Плохая попытка, – перебил я, не дослушав. – У вас тут навалом специалистов. Вызовите кого‑нибудь – я подожду!

Притворяться дальше было бессмысленно, и она резко выпрямилась в кресле, а в ее голосе зазвучали стальные нотки – как напоминание о том, что посты генеральных директоров в таких фирмах не занимают люди без характера:

– Мистер Гальего, то, на что вы намекаете, – это внутренние дела концерна, в которые никому не дозволено вмешиваться. Мне очень жаль, что вы напрасно потратили время!

– Мне тоже жаль… – я мягко улыбнулся, но закончить постарался, не уступая в жесткости, – что вопрос придется поставить по‑другому!

– Вы мне угрожаете? – Она презрительно скривилась.

– Разве? По‑моему, пока что я еще спрашиваю. Итак. Вам знакомо имя “Пол Виттенберг”?

Вот тут она впервые испугалась. По‑настоящему. Губы побелели, а глаза скользнули куда‑то вправо – туда, где, как я предполагал, под столом находилась кнопка вызова охраны.

– Не советую этого делать. Будет только хуже!.. Она не очень‑то мне поверила, но все же решила повременить, собираясь с мыслями. Однако я продолжал давить:

– Ну же! Пол Виттенберг?.. И не говорите, что не знаете этого имени – его часть написана на ваших визитных карточках!

– Я вас не понимаю! – Она упрямо тряхнула головой. – Конечно, я знала Пола. Это мой бывший муж. Ныне покойный.

– Он работал на таинственно исчезнувшей станции “Бантам”. Не так ли?

– Ну и что? Какая тут связь?! Тут я сделал небольшую паузу, дабы все немного успокоились, а потом заметил:

– Вы что‑то путаете, миссис Виттенберг, – это я у вас спрашиваю: какая же связь между вашим покойным мужем, станцией “Бантам” и препаратом, формула которого лежит перед вами?

Беата Виттенберг почувствовала, что отступать дальше некуда, и решилась все же на крайнюю меру – вызов охраны, Я понял это по выражению ее глаз на добрую секунду раньше, чем дернулась ее рука, но мешать ей не входило в мои намерения, – в конце концов, два‑три свежих трупа вполне могли развязать язык кому угодно.