– Я тоже, – согласился Его Высочество и, убедившись, что дядя промолчит, продолжил: – Да, Вольфар и иже с ним умели заметать следы – нельзя не отдать должное. После известного происшествия я, естественно, принялся изучать прошлое герцога Рега всеми доступными мне способами, но ничего существенного не обнаружил., Кроме того очевидного факта, что за всеми его метаниями по Галактике стояла некая идея… Конечно, мне следовало раньше обратить внимание на его активность, но я был слишком занят… э‑э… одним словом, занят. А потом оказалось поздно. Станция “Бантам” исчезла без следа вместе со всеми, кто на ней работал; сведений о проводившихся там исследованиях нет ни в одной контрразведке. Более того, об этом не знают даже родственники находившихся там ученых. – Неожиданно Принц чуть улыбнулся: – Забавно, не правда ли, господа? В этом мире, где все так увлекаются секретностью и любую информацию можно получить, не выходя из кабинета, нашлось вдруг нечто такое, что я бы не побоялся назвать тайной!

– Забавно, – поддакнул я, думая, правда, о другом. Моему самолюбию не могло не польстить то, что в наших расследованиях мы с Принцем пришли к одинаковому результату – фактически нулевому, – но перспектива в таком раскладе не вызывала оптимизма: если уж Его Высочество ничего не раскопал, то где уж нам – со свиным рылом да в калашный ряд… И я тоже уставился на своего дядю с откровенно просительным выражением на лице.

Почувствовав, что отмалчиваться дальше будет уже неудобно, господин барон дал‑таки небольшое объяснение, – разумеется, вовсе не то, которого мы с Принцем ждали с таким нетерпением.

– Ну, с тем, как Вольфару удалось сохранить тайну, все, по‑моему, ясно. Прием не новый, но эффективный. Неприметностью называется. Объявите, что вы занялись сверхсекретными исследованиями, окружите себя системой безопасности – электронной, живой, всеми вместе, – и через день вся Галактика будет знать, что вы делаете. Это точно, Ваше Высочество. А “Бантам” не числился в списке секретных объектов и не привлекал ничьего внимания. Там даже ни одного охранника не было – я проверял по списку персонала. А раз нет охраны – нечего и красть. Разве нет? – Так как аплодисментов не последовало, то дядя слегка покривился и по‑дружески напомнил Принцу: – Вы, кажется, еще не закончили свой рассказ, Ардварт?

Я подумал, что за полвека, просиженных мной в медвежьем углу, Принц и дядя стали друзьями – сама по себе хорошенькая новость!.. Ну а как иначе объяснить, что обращение по имени – фамильярность, дозволенная лишь членам королевского рода, – было воспринято как совершенно естественное? Тем не менее дальше в своих рассуждениях по этому поводу я не пошел (а стоили бы). Честно говоря, не нужно было так налегать на вино с голодухи – я уже явно поплыл и с трудом заставлял себя не только слушать Принца, но и понимать, что он говорит.

– Вы правы, барон. И насчет “Бантама”, и насчет рассказа. Хотя в последнем едва ли найдется много интересного. Я растерялся. Убийство Вольфара, все эти странные покушения рано или поздно найдут свое объяснение. Но ключ… Ключ для меня оказался утерян. А время шло… И тогда я прибег к последнему средству, остававшемуся в моем распоряжении: попытался заглянуть в будущее. – Краем глаза я заметил, как при этих словах дядя недоверчиво поджал пухлые губы и качнул головой. Принц, разумеется, тоже обратил на это внимание. – Да, старый спор, Антаглио. Я вижу, вы так и не верите в ясновидение.

– Нет. Не верю, – добродушно усмехнулся дядя.

– Тогда вот очередной аргумент. В результате немалых усилий мне удалось вычленить из хаоса и обрывков видений картину помещения и время, когда там должны произойти некие события.