Однако, признав с неохотой свою некомпетентность, я совершил первый, наверное, мудрый поступок – обратился за помощью к специалисту. Снова вытащив на свет Камень, я сжал его в руке, представляя себе образ барона Детана. Судя по скорости, с которой пришел ответ, дядя ожидал моего звонка.. Что он, впрочем, и не стал скрывать.

– А, здравствуй, мой мальчик. Спешу поздравить, сегодня ты вляпался в первосортное дерьмо.

– Здравствуйте, дядя. – Я не нашел в себе сил на ответную улыбку. – Не поможете ли разгрести?

Улыбка на его лице погасла, и он в задумчивости потер подбородок пухлыми пальцами.

– Не обижайся, но хочу, чтобы ты сразу понял. Это твое дело, так?

– Так.

– Ну ты им и занимайся.

Я секунду поразмыслил над его словами.

– Значит, никаких практических советов?

– Никаких.

– А теоретические?

– О, это пожалуйста. – Он вновь оживился. – Что бы ты хотел узнать?

– Все.

– Э‑э… Да, понимаю. Не любим читать детективы… Но на это уйдет многовато времени, ты не находишь?

– Хорошо. Расскажите общую схему раскрытия убийства.

Он прищурился на левый глаз, что, как я заметил по наблюдениям детства, обозначало положительную оценку вопроса.

– Принцип очень прост. Сродни триангуляции… Знаешь, что это?

– Нет.

– Неважно. Сейчас поймешь. По классическому канону, а я не вижу смысла им пренебрегать, все расследование можно разбить на три части: выяснение мотива, возможности и способа. То есть необходимо определить всех, кто хотел, мог и имел доступ к тому, что было использовано для преступления. Когда во всех трех списках появится одно и то же имя, то с большой вероятностью это и будет убийца. Хотя зачастую для триангуляции бывает достаточно и двух пунктов… Ну потом еще надо найти доказательства. Врубаешься?

– Более‑менее…

На самом деле я ни капельки не врубался, но дядя, казалось, пребывал в некоторой нерешительности, и я не отважился прерывать его раздумий.

Наконец он вздохнул, будто отметая колебания:

– Да, думаю, это может быть причислено к теоретическим советам… Видишь ли, в твоем случае я порекомендовал бы обратить особое внимание на мотив!

– Но позвольте, дядя, – с искренним недоумением возразил я, – он же очевиден. Разве нет?

Крякнув, барон прищурил правый глаз, что, естественно, являлось отрицательной оценкой вопроса.

– Верно ли будет мое предположение, Ранье, что за последние полвека ты даже не удосужился разгадать кроссворд?

– Ну да. – Я почувствовал, что против всякого желания краснею.

– Конечно. Как иначе можно довести свои мозги до такого деревянного состояния… Очевиден, значит? Тогда скажи‑ка… Нет, для тебя поставим вопрос понагляднее. Представь себе, мой мальчик, что перед тобой поставили герцога Вольфара Рега. С завязанными руками, разумеется. Ударишь ты его кинжалом?

Я терпеть не мог Вольфара, но все же мне хватило честности признать, что ответ будет:

– Вряд ли. Слишком уж грозные последствия…

– Вот‑вот!

Конечно, он был прав. Как всегда. Со слабой надеждой на то, что, разговорившись, он скажет что‑нибудь еще, я буркнул:

– Но кто‑то же это сделал!

Рассмеявшись моей неуклюжей попытке, дядя промолчал.