– Но кто‑то же это сделал!

Рассмеявшись моей неуклюжей попытке, дядя промолчал. Тогда, изо всех сил изображая обиду, я поинтересовался:

– И это все?

– Пожалуй.

– Негусто!

– Не гнуси! – оборвал он меня любимой присказкой.

– Но что мне делать?!

– Господи, Ранье, – простонал барон. – Какие вопросы ты задаешь? А еще взвалил на себя такое дело!..

– Да что вы заладили: “вляпался”, “взвалил”. – раздраженно бросил я. – Будто я хотел! Спасибо Принцу…

Его глаза неожиданно раскрылись, а взгляд приобрел опасную интенсивность.

– Ты и вправду так думаешь? – холодно осведомился он.

– Конечно…

– Тогда проверим кое‑что. Ты же разговаривал вчера с Принцем?

– Да, но я не просил… И вообще, откуда вы…

– Я догадался. – Он язвительно усмехнулся, но тотчас снова стал серьезен. – Дело по‑настоящему скверно. Принца нелегко напугать!

– То есть?! – Я окончательно запутался.

– Да, это тебе надо растолковать, как ни крути… Готов поспорить на что угодно, что известие о смерти Вольфара оказалось для Принца полной неожиданностью.

Я бы и так не вздумал спорить, а сопоставив эту мысль с загадочными последними словами Принца из нашего разговора – тем более…

– И, обмозговав немного ситуацию, он, полагаю, пришел к совершенно верному выводу, что это все не просто так. Столь неожиданная и странная гибель Вольфара обязательно является частью очень хитрого и далеко рассчитанного стратегического плана, направленного против него, а может, и всех нас. Плана, о котором он ничего не знал и который уже приводится в исполнение… А даже тебе известно, как трудно нарушить по‑настоящему хороший план. И вот, как раз когда Принц ломал голову над этой проблемой, высунулся ты. Очень вовремя. Напомнив о своем существовании и убедив его в непричастности к коварным замыслам, а ее ты наглядно демонстрировал на каждом шагу, ты сам подал ему идею… Ведь назначение тебя следователем уж точно не входило ни в один план. Так что вне зависимости от того, наломаешь ты дров или проявишь неожиданную гениальность, это путает противнику карты. Уже спутало. Понятно?

Да уж, когда дядя что‑нибудь объяснял, это становилось понятным. Даже мне. За исключением одного момента…

– Но с чего вы взяли, что Принц напуган?

– В противном случае он придумал бы что‑нибудь получше! – Его тон однозначно отвергал возможность развития беседы в этом русле:

– Послушайте, дядя, но если ваша логическая цепь верна, а я не вижу в ней изъянов, то, между прочим, самым лучшим шагом со стороны автора проекта будет устранение меня, а?

– Безусловно.

Как выяснилось, в минуту своей истерики я был склонен к катастрофической недооценке реальной угрозы. Это неожиданно привело меня в хорошее настроение, да и головная боль куда‑то подевалась…

– Значит, я должен быть осторожным, как суслик! – Я рассмеялся.

– Ага! И изворотливым, как медведь!

– Почему это “как медведь”?

– Мой милый, где ж ты видел ужа с таким брюхом!.. Когда он отсмеялся, я вернулся к непосредственным проблемам.

– И все же, дядя, с чего мне начинать?

– Болван! – И его охватил новый приступ хохота. Смахнув навернувшуюся на глаз слезу, он подмигнул мне:

– Ладно, давай играть. Как в детстве.

Когда‑то это было одним из моих любимых развлечений: дядя задавал мне какую‑нибудь сложную задачку, а затем подводил к ее решению серией наводящих вопросов… Я молча кивнул.