– Да ну? – весьма искренне подивился я. – Как же, интересно, вам удалось это установить?

– Ваше долголетие – люди, знаете ли, столько не живут… По крайней мере, в такой хорошей форме. Удивительная физическая сила. Таинственное происхождение… Да, вообще‑то, достаточно послушать, как вы говорите. Хоть вы и прекрасно владеете английским, но все же легкий акцент у вас сохранился. Растягиваете гласные, чуть оглушаете согласные в конце слов… Разве мало?

В чем‑то она была права, возраст действительно начинал здорово подводить нас всех: любой, кому пришло бы в голову сравнить снимки некоторых известных в Галактике личностей с их же изображениями полувековой давности, мог бы оказаться в шаге от разгадки, а лет, через десять это просто уже невозможно станет скрывать… Тем не менее тут все было далеко не так элементарно, как она излагала, на что я и обратил ее внимание:

– Тогда почему, по‑вашему, об этом не кричат на каждом углу? Спишем на всеобщую тупость?

– Придется, видимо. – Она улыбнулась.

– Ну ладно, – покладисто согласился я. Она чувствовала, что я ей не верю ни на грош, но по каким‑то соображениям продолжала гнуть прежнюю линию.

– Затем меня заинтересовало, есть ли еще в Галактике личности, подобные вам. И результатом моих изысканий стала коллекция, которая лежит сейчас перед вами. С какого‑то момента я практически забросила все дела, занимаясь только вами и вашими соплеменниками. Эта тайна не давала мне покоя, не дает и сейчас. Честно говоря, я больше не мог терпеть такое откровенное надувательство, поэтому прервал ее:

– Значит, вы совершенно случайно оказались на Новой Калифорнии, еще более случайно в центре вашего внимания оказалась моя персона. Затем вы быстренько раскусили меня и заодно всех моих товарищей, среди которых есть, между прочим, президенты и пираты, детективы и спортсмены, живущие на добром десятке разных планет и ничем не связанные друг с другом. Чушь!

– Не такая уж чушь! – огрызнулась она, и я сделал движение, собираясь подняться. – Погодите, герцог! Вы что, обиделись?

– Когда мне лгут, я чувствую себя оскорбленным, – издержки воспитания…

Тем не менее я остался сидеть, а на ее лице промелькнуло как будто некоторое сомнение…

– Извините! Я учту на будущее… – Она виновато улыбнулась. – Между прочим, все было почти так, как я сказала. Правда. А то, что я не сказала… Об этом я расскажу вам… после того как вы поведаете мне свою собственную историю. Хорошо?

– Отвратительно! – честно признался я и вдруг почувствовал себя усталым. Я потратил уже кучу времени, выдал ценнейшую информацию, съел и выпил столько, что едва под силу было переварить, а между тем не узнал еще ничего из того, ради чего вообще это затеял…

Помассировав немного виски и надбровные дуги, я закурил очередную сигару – хотя никотин уже даром что из ушей не капал – и заговорил тоном, каким некогда разговаривал дома…

– Давайте по‑другому! – Вытащив из пачки снимок Вольфара, я бросил его на стол рядом с фотографией Принца. – Что вам известно об этом господине?

– Мистере Беренштейне?

– Как, как?

– Ральф Беренштейн. Так он себя называл. Во всяком случае в последнее время… Вы не знали?

– Нет, я знавал его под другим именем. Очень любопытно. Продолжайте!

С секунду она смотрела на меня с некоторым удивлением, но потом заговорила как ни в чем не бывало:

– О мистере Беренштейне я знаю меньше, чем о других.