— Не можешь? Или не будешь?

— Какая разница?

— Для меня большая. Не можешь — это что-то необратимое. Не будешь — это означает, что у меня еще есть шанс.

— У тебя нет шанса.

Сидя рядом с ней, он сказал твердым голосом:

— Я в это не верю.

— Но это так!

— Вовсе нет. — Когда Майкл положил ей руку на плечо, она отшатнулась. Он рванулся вперед, повалив ее на спину — Ты можешь обидеть других мужчин такими речами, но не меня.

— Мне никогда не приходилось говорить это другим.

— Что тоже свидетельствует в мою пользу.

— Ты никогда не позволяла ни одному мужчине коснуться тебя, но мне позволила. Тебе не кажется, что это говорит о твоем неравнодушии ко мне?

Джин вырвала свои руки и зажала им уши, отчаянно пытаясь заглушить его слова. Она не хотела слышать их, не хотела даже думать о них.

— Черт побери, — нахмурился он, — напрасно ты зажимаешь свои хорошенькие маленькие ушки. Ты можешь, конечно, уехать сейчас домой и лечь в свою одинокую постель, но ты никогда не сможешь забыть того, что произошло с нами.

— Я найду, чем отвлечься.

— С другим мужчиной? Кого ты пытаешься обмануть? Я всегда чувствовал, что в тебе есть что-то чистое и наивное. Ни за что не поверю в это! До сих пор никому не удалось тебя увлечь. А я это сделал.

Крохотная слезинка выкатилась из-под ее сжатых век, потом другая.

— Не плачь, дорогая. Я не хотел тебя обидеть.

Всхлипнув, Джин отвернула голову на подушке.

— Это было так прекрасно видеть тебя каждый день… И то, что случилось сегодня… Я хотела этого. Но я не могу… Я не хочу… думать…

— Успокойся, — быстро зашептал Майкл. — Все будет хорошо. — Он привлек ее к себе, заключив в объятия и прижав мокрую щеку к своей груди. — Мы не будем думать. Мы просто будем продолжать делать то, что мы делали. Я могу подождать. Я тебе говорил, я ведь терпеливый, ты знаешь.

Джин сама не понимала, что с ней творится, но не могла перестать плакать.

— Когда ты плакала в последний раз? — тихо спросил он.

— Я… не помню.

— Вот видишь. — Когда она попыталась отстраниться, Майкл остановил ее. — Тихо. Я больше ничего не скажу. Просто расслабься.

Он поглаживал ее по спине, ласково успокаивая, и понемногу ему это удалось. Наклонившись, он поцеловал теплый затылок.

— Майкл… — начала она, желая сказать ему что-то, но сама не зная что.

— Молчи. Молчи и помни только о том, как хорошо нам было только что. Тебе ведь понравилось? — Она кивнула. — И это только начало. Первый раз для женщины самый трудный. Если ты получила удовольствие в первый раз, то что же будет потом…

— Правда? — робко спросила она. — Я думала, что с моей неопытностью у меня ничего не получится. Я делала все… правильно?

— Конечно, — подхватил он. — Ты делала все как надо. Ведь ты очень страстная женщина. И ты, прежде всего, хотела подарить радость мне.

Он хотел сказать, что ею руководила любовь, но не осмелился. Невинность и страстность составляли в ней фантастическую комбинацию. Тут нужна была большая осторожность.

— А у тебя много было… женщин? — спросила она.

— Только одна, моя бывшая жена.

— А с ней было хорошо?

— Сам не знаю. Я тоже был неопытен.