Искореженная немилосердным ударом об асфальт дверца с протестующим визгом отлетела прочь, сорванная с петель нечеловеческой силой. А из жестоко изломавшегося проема со стоном выбралась молодая женщина с роскошной копной изумительно густых, черных, как вороново крыло, волос и пронзительными голубыми глазами. Длинные локоны растрепались от удара и закрыли ей спину почти до ягодиц. Все еще блестящие, удивительно пышные, и лишь на левом виске ярко выделялась длинная белая прядь, которую она всегда носила с какой-то необъяснимой гордостью. Даже на старых фотографиях.

Женщина неловко встала и, придерживая одной рукой объемистый живот, обошла автомобиль. Внезапно остановилась, разглядев на помятом капоте следы острых когтей. Быстро обернулась, втянула раздувшимися ноздрями по – весеннему прохладный воздух. Вскрикнула от внезапного понимания и побежала прочь, на ходу набирая похолодевшими пальцами чей-то телефонный номер…

Ева вздрогнула и в который раз покосилась на градусник, торчащий под мышкой гораздо больше положенного срока. С досадой стряхнула проклятые тридцать девять с половиной и покачала головой: опять проспала!

Кот, конечно, не дурак, но временами бывает ужасно невнимательным: не доглядел, что вчера она уже сидела с термометром и держала наготове пакет со льдом. Ловкость рук, хорошая скорость, жалкая доля секунды, и горячий лоб немного остыл, а второй приборчик с провокационными цифрами спрятался под пледом. Еще немного актерского мастерства, и готово!

Колючка обреченно проглотила сразу две таблетки аспирина и снова улеглась на узкий топчан, сворачиваясь калачиком от холода. Как хорошо, что отец с Ковиным ещё не вернулись в Центр! Может, к тому времени все уже закончится и ей не придется стыдиться своего малодушия, едва завидев в его глазах отчаянный страх? Как всегда случалось в этот мерзкий день? Может, позволит примириться с мыслью, что он оказался совсем не таким, как она всегда считала? Может, получиться простить, как когда-то Края?

Εва по опыту знала, что ей нужно выдержать только до полуночи, а там своенравный организм успокоится и поутру встанет, как ни в чем не бывало. Даже если накануне буквально умирал от жалости к самому себе и рыдал кровавыми слезами. Причем, иногда – в буквальном смысле слова.

– Ненавижу апрель, – прошептала Ева, содрогаясь от озноба всем телом. – Не-на-ви-жу! Надеюсь, я сегодня не загнусь…

…Мощный толчок в спину отбросил ее далеко на тротуар. Он был так силен, что она выгнулась дугой, стремительно пролетела несколько метров и со стоном ударилась о пожарный гидрант. Во все стороны брызнула вода.

Женщина на несколько мгновений застыла, ошеломленная накатившей болью, в ужасе осознала себя парализованной ниже пояса и беспомощно подтянулась на ослабевших руках, до последнего стараясь уйти от преследователей.

Ноздри обожгло знакомым до боли запахом.

– Нет, – потрясенно прошептала она, расслышав едва различимое шипение за углом. И в ужасе распахнула глаза, силясь шевельнуть неподвижными ногами. – Нет!

Откуда-то сверху раздался странный звук, словно тихо ссыпался песок с крыши, и послышалось довольное урчание… наверное, вездесущие голуби. Затем удушливой волной накатили совсем другие запахи, по асфальту звучно царапнули крепкие когти, и впереди заблестели вязкой слизью уродливые тела. Они не выли, не рычали исступленно. Молча приближались организованной толпой и жадно смотрели на застывшую от внезапного озарения женщину. Но буквально в двух шагах неуверенно замерли и отчего-то замялись, словно не решаясь переступить невидимую черту. А она, заслышав далекие звуки мчавшейся с огромной скоростью машины мужа, окинула их презрительным взглядом, в котором заполыхали алые огни, и торжествующе усмехнулась, когда чужие краши попятились.