— Меня это не интересовало, — он отпустил в полёт ещё одну стрелу, и та едва попала в цель. — Куда хуже. Ты, должно быть, меня отвлекла.

— Мои извинения…

— Не стоит извиняться, это отвлечение лучше всякой цели.

Катарина потянулась за стрелой. Лук её был новым, потуже старого, но руки её никогда не бывали так сильны.

Она стреляла раз за разом, отправляла стрелы в мишень одну за другой. Звук от попадания доставлял ей удовольствие, и она задавалась вопросом, так ли это будет, когда она попадёт Мирабелле в спину.

— Мне не надо проверять цель для того, чтобы знать, что у тебя всё куда лучше, чем у меня, — промолвил Николас, когда они отложили свои луки и направились к маленькому каменному столу под тенью высокой ольхи.

— Я занималась стрельбой из лука с раннего детства. Но, стоит признать, такой искусной прежде никогда не была. Несколько месяцев назад все мои стрелы просто терялись по пути.

На столах красовались два серебряных кувшина и два кубка. В одном был напиток Катарины — майское соломенное вино, подслащённое мёдом и свежими ягодами, ядовитыми и нет. Во втором было вино Николаса, тёмно-красное и охлаждённое водой, чтобы не перепутать.

— Они сказали мне, что скоро придётся отправляться в Волчью Весну, — промолвил Николас, — а я так привык к Грэйвисдрейку.

— Мы отправимся не так уж скоро. И этот ритуал считается очень красивым — лампы плавают в воде и прекрасно сверкают. Всегда хотела это увидеть. Но мне казалось, что придётся ждать того момента, когда я наконец-то одержу победу.

Николас отпил вина. Он посмотрел на её накидку, и глаза его прищурились от озорства.

— Скоро вернусь в дом, в столицу, к тебе, но мне хочется повстречаться с твоими сёстрами. Надеюсь, — он протянул руку, — ты не оставишь меня.

— Оставлю? — переспросила она.

— После того, как убьёшь их. Несомненно, ты сделаешь это, — он махнул рукой на мишень, разбитую стрелами. — И слуги рассказывали мне о твоем мастерстве с ножом. Мне бы очень хотелось это увидеть.

Живот Катарины сжался от удовольствия, по спине скользнуло холодом.

— О, ты не можешь… — прошептала она. — Ты чувствовал бы себя хорошо, если б увидел, как твоя будущая королева ударит свою прекрасную сестру ножом в грудь?

Николас улыбнулся.

— Я родом из солдатской семьи, королева Катарина, и видел и худшее, — он снова отпил вина, и то окрасило его губы алым. — И не люблю возвращаться к прошлому.

Пульс Катарины ускорился, сердце забилось так быстро, словно в груди оно было не одно. Его взгляд заставлял её краснеть. Она прежде чувствовала такой взгляд от Пьетра — словно он притянет её к себе вот-вот и уложит в постель.

— Натали предпочитает, чтобы я убивала безопасно. Так делают Арроны, тихо и утончённо. Ничто не радует их больше приятного ужина, заканчивающегося чужой смертью.

Николас позволил своему взгляду скользнуть по её телу.

— В этом есть своя прелесть. Но я вижу, как твои руки сжимают их горло. Воспоминание для нашей брачной ночи.

Жизель громко прочистила горло.

— О, простите, моя королева.

— Жизель… — улыбнулась Катари. — Мы немного увлеклись… Я не услышала теюя.

Жизель перевела взгляд с Катарины на Николаса и покачала головой.

— Натали послала за вами, — промолвила горничная. — Сказала, что к тебе гость.

— Я занята другим.

— Она говорит, что ты должна прийти.

Катарина вздохнула.