|
— Да, я не ошибся, я обращаюсь к вам, как к солдатам, хотя все мы — и я в том числе — пока еще дерьмо, отбросы общества… Мерзавцы и сволочи! Я ношу этот мундир штрафника, — он дернул себя за рукав так, что едва не свалился с невысокой трибуны, и Рой вдруг понял, что «оратор» в стельку пьян, — потому, что его надели на меня проклятые Неизвестные Отцы! Надели безвинно! И я такой же, как вы! Разве что вы, стадо, — там, а я — здесь!
Он стукнул по перилам, огораживающим трибуну кулаком, промахнулся и снова едва не упал, вовремя пойманный помощником за талию. Видимо, перила были поставлены именно во избежание инцидентов. — Будьте благодарны, что вам разрешают нынче выступить в бой. Да-да, в бой! Потому что там, — офицер указал на виднеющийся из-за «колючки» лес, — враг. Неживой. Но от того не менее опасный и коварный. Через несколько дней, недель или месяцев — как кому повезет — почти все вы сдохнете, и это будет хорошо. Но те из вас, подонки, кто уцелеет, смоют свой позор и смогут когда-нибудь вернуться домой. Если кто-нибудь дома обрадуется таким подонкам, как вы, негодяи! Человек в сером мундире вдруг принялся рыться под полами кителя, будто собрался тут же, прилюдно, оправиться. Судя по смешкам в строю, так показалось не только Рою. Но офицер ограничился лишь тем, что вытащил откуда-то из потайного кармана плоскую фляжку и сделал несколько глотков. Гаал видел, с каким вожделением смотрели на это его соседи, как дергались в такт глоткам их поросшие щетиной кадыки… — Молчать! — оборвал смешки в строю заметно взбодрившийся начальник. — Вы думаете, что приехали на курорт? Никакого курорта! Это я вам говорю, ваш боевой товарищ Анипсу. Вы будете здесь жрать ровно столько, насколько наработаете. Сколько наработаете — столько и сожрете. Выполните норму — ляжете спать сытыми. Перевыполните — получите премию! — офицер красноречиво щелкнул себя по горлу. — Только не надейтесь, что это будет просто! Нет нормы — спать не жрамши. Дороги назад нет, зато есть дорога вперед. Кто попятится — сожгу на месте… Видимо, на жаре его окончательно развезло: он уже нес откровенный бред. — Это особенно касается водителей… Вопросы есть? Вопросов нет. Бр-р-ригада! Напра-во! Вперед… сомкнись! Дубье, сороконожки! Сомкнуться приказано! Капралы, массаракш! Куда смотрите?… Стадо! Разобраться по четыре… Капралы, разберите этих свиней по четыре! Массаракш… Помощник кивнул двум охранникам, и те под белы ручки, осторожно, свели начальство с возвышения. Оставшись один, худощавый офицер поднес ко рту мегафон. — Вы все поняли, — громыхнул над плацем жестяной бас. — Дополнять полковника Анипсу я не стану. Сейчас старшие троек, которым требуется пополнение, выберут из вас тех, кто им приглянется. Из остальных будут частью сформированы свежие тройки, частью — строительные отряды. — А что строить будем, господин начальник? — выкрикнул рябой крепыш с наполовину отсутствующим ухом, стоящий через два человека от Роя. — Вы строитель? — поинтересовался бас. — Не-е, у меня квалификация не та! — под хохот товарищей развел руками корноухий. — Медвежатник я. Вот «медведя» я бы подломил. — Не волнуйтесь, для всех работа найдется. В том числе и для вас. Желаю остаться в живых. Высказав такое сомнительное, скажем, пожелание, офицер махнул рукой толпящейся возле трибуны группке заключенных в таких же, как у Роя, красных балахонах, разве что не новых, и пошел прочь. «Аборигены» устремились к строю, без всяких церемоний выхватывая то одного, то другого новичка. |
