«Это к лучшему, — Рой осмотрел крепления и забил в два из них шашки. — Держится все на соплях, а мы еще и поможем…»

Шнура он оставил ровно столько, чтобы успеть добежать до мертвой башенки и скрыться за ней, уцепившись за дергающийся пулемет.

«Только бы ракета не рванула..»

Раздался двойной хлопок — шашки сработали не синхронно — и длинный скрип сминающегося ржавого металла… Рой зажмурился, ожидая грома и полета в вечную тьму.

«Мировой Свет! — взмолился он. — Я же видел тебя воочию, помоги мне…»

Ничего не происходило, и он, осмелев, выглянул из-за импровизированного бруствера. Пусковая установка, свесившись с корпуса, дребезжала по броне, с которой ее больше ничто не связывало, кроме кабелей. Рой уперся в нее обеими ногами и, поднатужившись, спихнул вниз. Сдвоенная труба с гулким лязгом грохнулась на искрошенный бетон, дернулась за машиной, обрывая провода, и окончательно замерла.

«Все-таки я избранный. Мировой Свет со мной…»

Вывести из строя пулеметы было несложно: на корпусе самоходки, как и на любой гусеничной боевой машине, был закреплен ящик с инструментом и запчастями, а в нем — ржавая кувалда с черенком из металлической трубы…

— Эй, Горбатый! — сложив руки рупором, прокричал Рой в сторону искрошенного пулями дерева, оставшегося позади, — за то время, что он возился с обезвреживанием баллисты, она на месте не стояла. — Эту дребезжалку можно как-нибудь остановить?..

* * *

— Ну ты дал, парень! — Ботало не мог успокоиться уже битых два часа и все крутил головой. — Героический ты братан, Капрал! Вот что значит армеец! Недаром тебе погоняло такое дали! Слушай, Горбач, давай пацана в Генерала переименуем? Генералу-то все равно уже!

— Заткнись, ты, трепло, — ворчал тот, помешивая ложкой в котелке медленно закипающее варево: торопиться было некуда — дневная норма выполнена и даже перевыполнена. — Не смущай мальчишку.

Но Рою было не до смущения — его запоздало начало потрясывать при мысли о только что миновавшей опасности. Кто мог знать, что могло бы случиться, сдвинься от взрывов мини-шашек или удара о бетон какая-нибудь хитрая деталька в полусгнившем детонаторе ракетной боеголовки. Ведь как ни крути, а в этой небольшой коробочке были заключены десятки тысяч демонов, готовых вырваться в любой момент, сметая все на километры вокруг… Он был очень мал тогда, но отлично помнил, как содрогались, осыпаясь бетонной крошкой от ударов исполинского молота стены бомбоубежища, где Гаалы прятались вместе с семьями доброй четверти Заводчан. Помнил, как слышались отовсюду непонятные слова «десять килотонн», «пятьдесят килотонн», «мегатонна». Помнил выжженные дотла покрытые стеклянистой коркой руины, обнесенные колючей проволокой, — к ним запрещено было даже приближаться, потому что неказистые приборчики, которые имели при себе все горожане, — это было регламентировано законом, — сходили с ума и захлебывались треском даже в сотне метров от ограды. Помнил, как их с одноклассниками водили смотреть на стену дома, на которой навеки отпечатались тени людей, испепеленных в атомном пламени. Помнил санитарный поезд и обожженных солдат, эвакуированных со Стального плацдарма, корчащихся в невыносимых муках, орущих, будто их заживо варили в кипятке, и умирающих один за другим.