— Откуда ты знаешь Клауса? — негромко спросил принц, делая ко мне шаг. Еще один. И еще — до тех пор, пока я не вжалась спиной в стену, а он не навис надо мной. — Почему ты молчишь? Куда ты шла в такую пургу и почему совсем одна? Что связывает тебя с моим старшим братом? С моим покойным братом!..

«Покойным?» — успела я подумать перед тем, как провалиться в беспамятство.

В себя я пришла от резкого запаха нюхательной соли, беззвучно чихнула и открыла глаза.

— Сударыня, — проговорила Анна, словно бы осунувшаяся за прошедшие несколько минут (ну не час ведь я лежала без чувств!), — как вы? Всегда так веселы были, на поправку пошли, а тут вдруг сомлели! Или его высочество впрямь вас напугал? Я и забыла предупредить, сама-то привычная… А он нетерпеливый — страсть, просила же — дайте, хоть предупрежу, нет, полетел вперед всех… — Она всхлипнула и добавила: — Вы на него не серчайте, он сейчас сам не свой. Бодрится, как может, а на сердце камень, уж мне ли не знать — я его высочество вынянчила…

Я взяла ее большую натруженную руку в свою и прижала к груди, а другой рукой погладила по щеке. Анна снова всхлипнула и без спросу присела на край моей кровати.

— Он и сам перепугался, — сказала она. — Еле успел вас подхватить, чтобы не ушиблись, ну тут уж мы с Гансом подоспели… Просил, как очнетесь, идти к нему в кабинет, ну, где мы с вами уж бывали. Он еще и рисунки ваши забрал, уж не знаю зачем. Вроде спросить о чем-то хочет.

Я со страхом взглянула на верную служанку, и Анна поспешила заверить:

— Не бойтесь, ради Создателя! Его высочество никогда на беззащитного руку не поднимет! А если вы тех браконьеров вспомнили, о которых я вам рассказывала, ну так… Их над еще теплыми тушами матки с олененком поймали.

Я кивнула и крепче сжала ее руку.

— Его высочество тоже понять можно, — негромко добавила она. — Уезжал он к старшему брату на свадьбу, а вернулся с похорон…

Меня будто по голове ударили — в ушах зазвенело, в глазах помутилось…

Значит, я не ослышалась? Клаус мертв — а я жива? Как же так? Почему?

— Не бойтесь его, сударыня, и лучше идите поскорей. — Анна помогла мне сесть, а потом и встать.

Я в панике развела руками, мол, как же я стану с ним объясняться?

— Если я, простая служанка, вас понимаю, неужто его высочество не сообразит? — ворчливо сказала она. — Идите, сударыня, не укусит он вас. Он скорей сам себя поедом съест…

Что мне оставалось? Незваная гостья в чужом доме, не способная даже сказать, кто я и откуда родом, я могла лишь послушаться.

Уже у дверей я взглянула на большие часы (помню, они изрядно напугали меня среди ночи, но вскоре я привыкла к их громкому тиканью и глухому металлическому бою). Как, уже вечер? В самом деле, солнце клонится к закату, обеденный час давно миновал…

— Может, сперва изволите отобедать? — спросила Анна, заметив мой взгляд.

Я покачала головой: что зря время тянуть?

— Ну, тогда сразу поужинаете, — решила она. — Вряд ли его высочество станет долго вас томить! Идемте, сударыня…

Уже когда она постучала в дверь, а из кабинета раздалось нетерпеливое: «Войдите!» — я поняла, что у меня дрожат руки, и сцепила пальцы, чтобы это было не так заметно.

Дверь распахнулась, и мне вновь показалось, будто я вижу Клауса — так падал свет на знакомое и в то же время чужое лицо.

— Ты можешь идти, Анна, — сказал принц и, взяв меня за руку, заставил войти.