|
А потом потянулись нескончаемые каникулы, и вот как-то раз она проснулась в крови, подумала, что умирает, и решила оставить этому самому мальчику прощальное письмо, признаться, что никого в жизни так не любила, а потом - убежать в лес, чтоб ее там растерзал волк-оборотень или безголовый мул - кто-нибудь из тех чудовищ, которые держали в страхе окрестных крестьян. Только если такая смерть ее настигнет, думала она, не будут родители убиваться, потому что бедняки так уж устроены - беды на них как из худого мешка валятся, а надежда все равно остается. Вот и родители ее пускай думают, что девочку их взяли к себе какие-нибудь бездетные богачи и что, Бог даст, когда-нибудь она вернется в отчий дом во всем блеске и с кучей денег, но тот, кого она полюбила (впервые, но навсегда), будет о ней вспоминать всю жизнь и каждое утро корить себя за то, что не обратился к ней снова. Но она не успела написать письмо - в комнату вошла мать, увидела пятна крови на простыне, улыбнулась и сказала: - Ты стала взрослой, доченька. Мария пыталась понять, как связано ее взросление с кровью, струившейся по ногам, но мать толком объяснять не стала - сказала только, что ничего страшного в этом нет, просто придется теперь каждый месяц дня на четыре-пять подтыкаться чем-то вроде кукольной подушечки. Она спросила, пользуются ли такой штукой мужчины, чтобы кровь им не пачкала брюки, но узнала, что такое случается только с женщинами. Мария попеняла Богу за такую несправедливость, но в конце концов привыкла, приноровилась. А вот к тому, что мальчика больше не встречает, - нет, и потому беспрестанно ругала себя, что так глупо поступила, убежав от того, что было ей всего на свете желанней. Еще перед началом занятий она отправилась в единственную в их городке церковь и перед образом святого Антония поклялась, что сама первая заговорит с мальчиком. *** А на следующий день принарядилась как могла - надела платье, сшитое матерью специально по случаю начала занятий, - и вышла из дому, радуясь, что кончились, слава Богу, каникулы. Но мальчика не было. Целую неделю прострадала она, прежде чем кто-то из одноклассников не сказал ей, что предмет ее воздыханий уехал из городка. - В дальние края, - добавил другой. В эту минуту Мария поняла - кое-что можно потерять навсегда. И еще поняла, что есть на свете место, называемое "дальний край", что мир велик, а городок ее - крошечный и что самые яркие, самые лучшие в конце концов покидают его. И она бы тоже хотела уехать, Да мала еще. Но все равно - глядя на пыльные улочки своего городка, решила, что когда-нибудь пойдет по стопам этого мальчика. Через девять недель, в пятницу, как предписывал канон ее веры, она пошла к первому причастию и попросила Деву Марию, чтоб когда-нибудь забрала ее из этой глуши. Еще какое-то время тосковала она, безуспешно пытаясь найти след мальчика, но никто не знал, куда переехали его родители. Марии тогда показалось, что мир, пожалуй, чересчур велик, что любовь - штука опасная, что Пречистая Дева обитает где-то на седьмом небе и не очень-то прислушивается к тому, о чем просят Ее дети в своих молитвах. *** Прошло три года. Мария училась математике и географии, смотрела по телевизору сериалы, впервые перелистала в школе неприличные журнальчики и завела дневник, куда стала заносить мысли о сером однообразии своей жизни, о том, как ей хочется въяве увидеть снег и океан, людей в тюрбанах, элегантных дам в драгоценностях - словом, все то, что показывал телевизор и что рассказывали на уроках. Но поскольку никому еще не удавалось жить одними лишь неосуществимыми мечтами - тем более если мать у тебя швея, а отец торгует с лотка, - то вскоре Мария поняла, что надо бы повнимательней присмотреться к тому, что происходит рядом и вокруг. |
