Скрытая боль и проявленная ярость делали его бесчувственным.

Дзирт подумал об Артемисе Энтрери, своей неотступной тени и, быть может… втором «я». Возможно, Энтрери такой же Охотник, человек, переживший столь сильную боль и муки, что его сердце умерло. Неужели и Дзирта ожидает такой безрадостный путь?

Слезы текли и текли по его темному лицу. Он оплакивал всех своих близких, себя самого, пустоту в сердце и умершую радость. И каждый раз, когда гнев снова поднимался в душе, он заливал его костер слезами. Представляя, что рубит голову орку, он вызывал в памяти образ Кэтти-бри, или весело подмигивающего ему Бренора, или Вульфгара, громовым голосом взывающего к Темпосу, или Реджиса с удочкой на берегу Мер Дуалдона. Невзирая на страдания, Дзирт воскрешал дорогие ему воспоминания.

Он даже не заметил, как промчался день. Сгустились тени и опустилась ночь, а он все лежал в странном полузабытьи, погруженный то ли в сон, то ли в созерцание картин прошлого.

Когда занялось новое утро, Дзирт наконец нашел в себе силы и решил пойти к эльфам, чтобы отныне сражаться вместе с ними.

Он убрал мечи в ножны, взял плащ, но перед уходом оглянулся.

Печально улыбнувшись, он снял шлем Бренора с шеста. Прижав его на мгновение к груди, спрятал в мешок и направился к выходу.

Однако, удалившись лишь на пару шагов от своего убогого жилища, он чуть не расхохотался, поглядев на свои босые, загрубевшие ноги.

Дзирт снова нырнул в проход между камнями и секунду спустя вышел, держа в руках сапоги. Надевать, правда, не стал, связал их шнурком и закинул на плечо.

Может, все-таки найдется лекарство для одинокого дроу.

— Это прозрачная сталь, — сказал Аргант царю. — Ее не пробьет ни копье, ни дротик из дворфского самострела.

Вертя шлем в руках, Обальд даже негромко заурчал от удовольствия, потом неторопливо надел его на себя и поправил. Шлем надежно прикрывал голову и шею до самых ключиц.

Аргант протянул ему шарф, на который были нашиты металлические пластинки.

— Обмотай вокруг шеи, а шлем надень сверху, тогда он будет прилегать плотнее.

Обальд зловеще прищурил глаза за стеклянными вставками:

— Ты что же, сомневаешься во мне?

— Все должно быть надежно, — храбро ответил шаман. — Обальд — надежда Груумша, ты избран!

— И что же, если я погибну, Груумш тебя покарает? — спросил орк.

— Ты не можешь погибнуть, — ушел от ответа Аргант.

Обальд не стал настаивать и уже в который раз подумал о полученных им бесценных дарах. Сжимая кулаки, он чувствовал небывалую мощь, каждый шаг он делал с необыкновенной ловкостью и уверенностью. А под сплошными металлическими доспехами на нем были легкие рубашка и штаны, которые, как утверждали шаманы, должны защищать его от холода и пламени.

Шаманы делали все, чтобы он стал неуязвим. Однако Обальд понимал, что чересчур полагаться на них нельзя, иначе можно потерять бдительность.

— Тебе нравится? — спросил Аргант срывающимся от восторга голосом.

Ворча, орк снял шлем с головы и взял у Арганта шарф.

— Обальд доволен, — заявил он.

— Тогда и Груумш доволен! — воскликнул его советник и оглянулся на шаманов, стоявших неподалеку в ожидании.

Они немного расслабились, увидев, что новшество понравилось царю.

Обальд сипло хохотнул. Раньше он добивался почтения и преданности силой и угрозами, но религиозный фанатизм позволял ему иметь все это, не прикладывая больших усилий.

А что еще нужно царю?

Однако Обальд понимал, что такое поклонение обязывает его к решительным действиям. Он обвел взглядом темные горы.