— Да, но вы не понимаете простой вещи, — возразил Манчини прищурившись. — Мы тут не дураки, а деловые люди, и не живем между собой как кошка с собакой. Мы все делаем по порядку. Никто посторонний не захочет приобрести «Кол да Варда» — она находится слишком далеко. Я же владею здесь самой большой гостиницей и все время, расширяю свое дело. «Кол да Варда» начнет приносить доход только тогда, когда станет лыжной станцией «Сплендидо». Поэтому никто и не будет торговаться, кроме меня. К тому же, посторонний никогда не купит «Кол да Варда», зная, что в таком случае мы организуем ей бойкот.

— Ну что ж, мне хочется побывать на итальянском аукционе, — заметил я. — Где он будет проводиться?

— В гостинице «Луна». Вы действительно хотите присутствовать?

— Да, это должно быть интересно.

— В таком случае, прошу составить мне компанию, — улыбнулся Манчини. — Должен, правда, предупредить, что там будет скучно. Всего лишь одно-единственное предложение очень небольшой цены, вот и все. Если вы в самом деле хотите посмотреть наш аукцион, давайте встретимся здесь без четверти одиннадцать в пятницу. Потом мы разопьем по рюмочке не только чтобы, как говорится, обмыть мою покупку, но и потому, что, если я не угощу вас, вы сочтете свое время потраченным зря. — Манчини хохотнул. — Вот правительство мало что получит от этого.

— При чем тут правительство? — удивился американец. — Насколько я помню, слиттовию построили немцы для солдат своих альпийских частей, а затем ее захватила английская дивизия. Разве англичане продали ее потом итальянскому правительству?

— Нет, нет. Вы ошибаетесь. Незадолго до окончания войны немцы продали ее за бесценок Альберто Оппо, бывшему владельцу гостиницы «Эксельсиор», а уже потом ее реквизировали англичане, так же как его гостиницу. После ухода англичан Оппо встретился с большими трудностями, так как в свое время очень активно сотрудничал с немцами. Мы убедили его, что лучше всего продать слиттовию, организовали небольшой синдикат и купили ее. Вы- понимаете, мы тут в Кортино составляем как. бы маленькую семью, и, если что-то получается не совсем так, как нужно, мы по-своему исправляем положение. Было это около года назад, и мы, обнаружив, что дела идут неважно решили, что слиттовия нам не нужна, и задешево продали ее некоему Сордини. — Манчини многозначительно помолчал, а затем продолжал: — Сделка получилась очень странной. Сордини нам был совершенно неизвестен, и мы очень удивились, когда его вскоре арестовали, так же, как и двух его рабочих, тоже оказавшихся немцами.

— Ничего не понимаю, — удивился я, пытаясь скрыть волнение. — Разве Сордини был немцем?

— Разумеется! Сордини не настоящая его фамилия. Он приобрел слиттовию и «Кол да Варда», чтобы скрываться там от наказания за свои военные преступления. Об этом сообщалось во всех газетах и даже передавалось по вашему радио, я сам слышал. Арестовал его капитан карабинеров, с которым мы выпивали вот тут, в баре, вечером перед тем, как он поехал арестовывать Сордини. Его отвезли в Рим и посадили в тюрьму «Реджина чели». Он не покончил с собой в тюрьме. Нет, нет, он имел друзей и, наверное, надеялся бежать, подобно генералу Роатте, который при Муссолини командовал фашистскими войсками в Албании, а потом выбрался в пижаме из тюремной больницы к бежал по Тибру в маленькой подводной лодке. Однако, как только Сордини вместе с другими военными-преступниками передали англичанам, он отравился.

— А как его настоящая фамилия? — Мой голос прозвучал неестественно, так как я попытался задать этот вопрос вроде бы, между прочим.