|
Он молча стоял у ворот, пропуская мимо себя изможденных, смертельно уставших людей, но посвященным был понятен огонек надежды, горевший в его глазах. Войдя в ворота вслед за невольниками, тащившимися к своим убогим хижинам, он увидел полковника Бишопа. Плантатор с тростью в руках разговаривал с надсмотрщиком Кентом, стоя около колодок, предназначенных для наказания провинившихся рабов. Заметив Блада, он мрачно взглянул на него. -- Где ты шлялся? -- закричал он, и, хотя угрожающий тон, звучавший в голосе полковника, был для него обычным, Блад почувствовал, как его сердце болезненно сжалось. -- Я был в городе, -- ответил он. -- У госпожи Патч лихорадка, а господин Деккер вывихнул ногу. -- За тобой ходили к Деккеру, но тебя там не нашли. Мне придется кое-что предпринять, красавец, чтобы ты не лодырничал и не злоупотреблял предоставленной тебе свободой. Не забывай, что ты осужденный бунтовщик! -- Мне все время об этом напоминают, -- ответил Блад, так и не научившийся сдерживать свой язык. -- Черт возьми! -- заорал взбешенный Бишоп. -- Ты еще осмеливаешься говорить мне дерзости? Вспомнив, как много поставлено им сегодня на карту и живо представив себе тот страх, с каким прислушиваются к его разговору с Бишопом товарищи в окружающих хижинах, Блад с необычным смирением ответил: -- О нет, сэр! Я далек от мысли говорить вам дерзости. Я... чувствую себя виноватым, что вам пришлось искать меня... Бишоп внезапно остыл: -- Да? Ну ладно, сейчас ты почувствуешь себя еще больше виноватым. У губернатора приступ подагры, он визжит, как недорезанная свинья, а тебя нигде нельзя найти. Немедленно отправляйся в губернаторский дом. Тебя там ждут... Кент, дай ему лошадь, а то этот олух будет добираться туда всю ночь. У Блада не было времени раздумывать. Он сознавал свое бессилие устранить эту неожиданную помеху. Но бегство было назначено на полночь. В надежде вернуться к этому времени доктор вскочил на подведенную Кентом лошадь. -- А как я вернусь назад? -- спросил он. -- Ведь ворота палисада будут закрыты. -- Об этом не беспокойся. До утра ты сюда не вернешься, -- ответил Бишоп. -- Они найдут для тебя какую-нибудь конуру в губернаторском доме, где ты и переспишь. Сердце Питера Блада упало. -- Но... -- начал он. -- Отправляйся без разговоров! Ты, кажется, намерен болтать до темноты. Губернатор ждет тебя! -- И Бишоп с такой силой ударил лошадь Блада своей тростью, что она рванулась вперед, едва не выбросив из седла всадника. Питер Блад уехал с настроением, близким к отчаянию. Бегство приходилось откладывать до следующей ночи, а это грозило осложнениями: сделка Нэтталла могла получить огласку, к нему могли обратиться с вопросами, на которые трудно было ответить, не возбудив подозрения. |
