— Подарком?

Она кивнула без каких-либо дальнейших объяснений.

— От кого? — подсказал он.

Она открыла дверь и впустила его в холодную аскетическую комнату.

— Мы не будем говорить о присутствии Джареда. Никогда.

Возможно…

Медея начала удаляться по коридору. Теперь, когда Страйкер освободился из камеры, он почувствовал, как его силы стремительно возрастают. Должно быть, на нее было наложено какое-то ослабляющее заклинание. Но сейчас, когда оно прекратило действовать…

Воодушевленный, он кинулся к дочери и схватил ее сзади.

Широко раскрыв глаза, она в изумлении открыла рот.

— Я — лидер, дитя. Я ни за кем не следую. — Сжимая хватку, он со скоростью молнии перенес ее из строения в Калосис.

Глава четвертая

Медея пронзительно закричала после неудачной попытки переместиться из Калосиса. Страйкер поцокал языком.

— Я закрыл канал. Ты не сможешь выйти, пока я вновь его не открою.

Черные глаза Медеи сверкнули яростью, еще больше напоминая ему о ее матери.

— Матера убьет тебя за это.

Страйкер освободил дочь и отступил на шаг.

— Она в любом случае собиралась убить меня. Так, какая разница?

— Первоначально в ее план не входили пытки. Это… это заставит ее изменить свое мнение.

Он безразлично пожал плечами.

— Ты хотела провести время с отцом. Вот он я. — Черты его лица ожесточились, когда он встретился с ней взглядом, показывая свою решительность. — Ты должна узнать кое-что обо мне. Я ничего не делаю на условиях других людей. Я есть и всегда буду тем, кто командует. Никто не указывает мне, что делать.

Последний, кому он подчинялся — его собственный отец, — предал его. С той ночи он поклялся, что в будущем его жизнь будет принадлежать лишь ему и больше никому.

Медея скривила губы:

— Матера была права. Ты засранец.

Его забавлял ее гнев.

— Неправда, засранец бросил бы тебя своим демонам. Я — твой отец, и, честно говоря, мне не хватает моих детей. Эта слабость — единственная причина, по которой ты до сих пор жива после всех угроз в мой адрес.

Страйкер протянул руку и сжал в ладони ее подбородок. Медея напряглась, но, к его удивлению, не вонзила в нее клыки. Вместо этого она продолжала с презрением смотреть на него. Она так сильно напоминала ему дочь, умершую одиннадцать тысяч лет назад. Только Таннис никогда не была бойцом. В отличие от Медеи она никогда не разделяла любовь Юриана к жизни.

Таннис беспечно позволила себе угаснуть в свой двадцать седьмой день рождения, пока Страйкер держал ее на руках, умоляя отнять человеческую жизнь, чтобы прожить еще один день. Она упорно отказывалась. Ее пронзительные крики о милосердии по сей день эхом отдавались в его ушах.

Медея взмахом головы сбросила его ладонь, а затем резко ударила коленом в пах.

Выругавшись, Страйкер поймал ее руку прежде, чем она смогла ударить его снова, и оттолкнул ее. Его тело болело, он хотел убить ее за то, что она сделала. Но она была дочерью своей матери.

И своего отца.

Страйкер, используя свои силы, прижал Медею к стене позади нее.

— Ты понятия не имеешь, как тебе повезло, что я сожалею о том, что убил собственного сына за гораздо меньший проступок, чем тот, который ты только что совершила. Если бы не это, ты уже была бы мертва.

— Я тоже тебя люблю, папуля. — Саркастические нотки прозвучали едко и холодно.

Но, по крайней мере, она не уподобилась Юриану и не сказала, как сильно ненавидит и хочет убить его.

— Дэвин! — выкрикнул Страйкер, призывая одного из своих военачальников.