— Я могу убить его. Просто это займет больше времени.

— И?

— Ты позабыл рассказать о Нике Готье.

— А что с ним? Он — Темный Охотник. Никчемный человечишка, который продал свою душу Артемиде, чтобы служить в ее армии. Наверняка, великий Война не боится подобных ему.

Война презрительно усмехнулся.

— Никакой он не Темный Охотник. Готье — малахай, ты, тупой сукин сын.

Страйкер ощетинился в ответ на оскорбление.

— Кто?

— Малахай, — повторила Зефира благоговейным тоном. — Ты уверен?

Война обратил на нее свой темный взгляд и кивнул.

— Малахай — единственное создание во всей Вселенной, что может убить меня.

Страйкер издал звук отвращения.

— Ты, должно быть, разыгрываешь меня. Я думал, что ты самый могущественный из существующих. Даже боги боятся тебя.

— У всех есть пожиратели, — огрызнулся Война. — Целая Вселенная существует за счет системы сдерживающих и уравновешивающих сил. Я просто встретил того, кто уравновешивает мою собственную силу.

Страйкер выругался.

— И ты серьезно говоришь мне, что самое могущественное создание на планете — это жалкий каджунский беспризорник, который совершил самоубийство, потому что один из моих людей убил его мамочку?

Его сарказм был равносилен сарказму Войны.

— Если только тебе не посчастливилось иметь сефирота, просто лежащего где-нибудь поблизости и греющегося на солнышке, то да.

— Черт побери, что за сефирот?

Зефира рассмеялась, подошла к нему сзади и положила руку на его плечо.

— Страйкер, бедный малыш, ты слишком долго жил в этой дыре.

— Что ты имеешь в виду?

— Вот что я имею в виду, дорогой: если ты хочешь смерти Готье, поговори с мамой. Похоже, ты только что утратил свои переговорные полномочия надо мной. О, малыш, ситуация становится интереснее.

Глава пятая

Ник в холодном поту лежал на полу, дрожа и пытаясь сосредоточиться. Напрасно. Перед глазами все расплывалось. Его тело напоминало черный асфальт во Французском квартале в три часа поздним августовским днем.

Что с ним произошло?

— Шшш… — Заботливая рука откинула с его лица потные волосы.

Взглянув вверх, он увидел Меньяру. Миниатюрная и прекрасная. Ее креольская кожа имела идеальный оттенок кофе с молоком. Зеленые глаза смотрели на него с беспокойством.

— Все хорошо, mon petit angе, — сказала она глубоким голосом, который напоминал ему тембр Эрты Китт.

— Что ты здесь делаешь? — спросил он, его голос был хриплым и скрипучим.

— Я почувствовала, что твои силы высвободились, и пришла, как только смогла.

Он нахмурился в замешательстве.

— Что?

Меньяра покачала головой, заключая его в объятия так же, как в детстве, когда его пугали соседские хулиганы.

— Мой бедный Амброзиус. Ты уже через столько прошел. А теперь еще появилось нечто, о чем, я надеялась, мне никогда не придется тебе рассказать…

— Не понимаю. — Страйкер покачал головой, пытаясь осознать то, что ему сообщили Зефира и Война. — Как может Ник Готье быть этим могущественным созданием? Он ведь бесполезный гнус.

Война глубоко вздохнул, прежде чем раздраженно продолжить:

— Когда велась Primus Bellum , темная сила — Мавромино — создал малахаев, чтобы свергнуть сефириев. Стражи и спутники первого поколения богов, сефирии являлись воинами, которые воплощали в жизнь первоначальные законы вселенной.