Но ее слова смутили его, когда он оглядел каменный храм, чьи стены были декорированы мирными сценами женщин, танцующих с оленем. Здесь люди, поклоняющиеся Артемиде, по-прежнему платили ей дань.

— Несмотря на это ты живешь здесь, с ними?

— Здесь только небольшая группа. Слуги Артемиды, которые дали нам кров, когда мы в нем нуждались. Они присматривали за нами в течение веков, и мы позволили им жить.

Страйкер нахмурился.

— Почему богиня так поступила?

— Артемида всегда была добра к нам. И в обмен на ее убежище я выполняю для нее разную работу.

— Например?

— Убить тебя.

Когда он приблизился к ней, в его глазах замерцали смешинки.

— Возвращаемся к этому?

— Мы всегда будем возвращаться к этому.

— Справедливо. — Он вздохнул. — Пойдем, Фира, найдем нашу дочь. — Он протянул ей руку.

Она скривила губы в отвращении.

— Ты можешь держать это при себе, — она с презрительной ухмылкой посмотрела на предлагаемую им руку.

Страйкер шикнул на нее.

— Было время, когда ты поцеловала бы мою ладонь с любовью и нежностью. Но если откровенно, должен сказать, что ты меня удивила. Умный враг поцеловал бы мою руку, а потом вонзил нож в спину, пока я отвлечен.

Зефира презрительно усмехнулась, оттолкнув его руку.

— Поступок труса. В полном смысле слова. Не оскорбляй ни одного из нас подобным предположением. Я не придаю значения мелким подростковым нападкам. Я добиваюсь того, чего хочу. И, когда это жизнь врага, я не собираюсь допускать никаких заблуждений касательно моих намерений. Если ты стоишь моей ненависти, то стоишь и того, чтобы знать — я иду за тобой.

Страйкер отнесся с насмешкой к ее сердитым словам, благодарный за то, что слышит их от нее.

— Истинный кодекс воина.

Он стал еще больше уважать ее за это.

— Возьми мою руку, Зефира.

Она плюнула на нее.

Не удивившись, Страйкер схватил ее и притянул к себе. Он хотел придушить ее за упрямство. Но больше всего он хотел поцеловать ее.

— Я собираюсь выпотрошить тебя, — предупредила она.

Он вытирал плевок об ее рубашку, даже пока она шлепала его по руке.

— До тех пор, пока ты будешь делать это обнаженной, ты никогда не услышишь от меня жалоб.

— Ты вероломная свинья. — Она двинулась, чтобы ударить его.

Страйкер поймал ее руку и встретил ее бросающий вызов взгляд.

— А ты прекрасная мегера. Единственная, которая должна быть благодарна за то, что я достаточно ностальгирую, чтобы не сделать с ней того, что сделал бы с любым другим, кто плюнул на меня.

Зефира затаила дыхание, увидев в его глазах необузданную ярость. Он был в одном шаге от того, чтобы ударить ее. И хотя часть ее хотела, чтобы он сделал это, его сдержанность удивила ее. В мире, в котором они родились, мужчина имел право бить женщину. Однако он удержался от того, чтобы ударить ее рукой, даже во время их поединка.

Даже в тот год, когда они были женаты в древней Греции, он никогда не причинял ей боль. Ни разу не тронул ее даже пальцем, в то время как к остальным был беспощаден. Это она любила в нем больше всего.

С ним она чувствовала себя в безопасности. Защищенной. Стоило кому-нибудь хотя бы искоса взглянуть на нее, как Страйкер уничтожал его.

Она скучала по тому неразумному маленькому мальчику, чьи глаза светились любовью всякий раз, когда он смотрел на нее.

Мужчина перед ней был грозным. Это не тот зеленый юнец, пытавшийся угодить ей. Он стал опытным воином, имеющим за спиной одиннадцать тысячелетий обучения способам выживания и командования целой армией проклятых, ведущих войну против человечества и бессмертных Темных Охотников, стоящих на его защите.