Боги, как он устал быть один во Вселенной. Быть все время сильным.

Не желая думать об этом, он покинул сад и вернулся к своим людям, которые все еще заботились о раненых и убивали обращенных.

— Мы в состоянии войны, мой повелитель?

Страйкер взглянул на Энн — маленькую, симпатичную блондинку-даймона — и кивнул.

— Демонам здесь больше не рады. Мы протянули им руку дружбы, а они отплатили нам кровавой бойней. — Почти не удивительно, демон есть демон. Ему следовало хорошенько все обдумать, прежде чем объединяться с галлу. — Но все в порядке. Нехватку численности мы восполним жестокостью и хитростью. Мы — Даймоны. Мы — Спати. А теперь давайте покажем ублюдкам, на что мы способны.

Его люди одобрительно закричали.

Савитар позади него рассмеялся.

Страйкер метнул на него яростный взгляд.

— Тебе кажется что-то смешным, хтонианец?

— Да. Мне кажется очень смешным, что твое новое временное право на жизнь носит имя Война.

Он посмотрел на Савитара, давая ему понять, что он о нем не слишком высокого мнения.

— По крайней мере, у меня есть это право.

— Действительно, но знаешь в чем с ним проблема?

— В чем?

— Рано или поздно, оно заканчивается. И если ты не обратишь внимания на строчки, написанные мелким шрифтом, ты прогоришь.

— Тебе меня не запугать.

— Я не хочу тебя запугивать. Но я бы на твоем месте не оставлял надолго своих женщин без защиты, пока трачу здесь время. Война имеет дурную привычку выходить за пределы мирных территорий, если ты понимаешь, о чем я.

Плохое предчувствие пронзило Страйкера. Безусловно, Война не осмелится…

О, конечно же, он осмелится.

Его сердце колотилось. Страйкер знал: он должен добраться до Медеи и Зефиры прежде, чем станет слишком поздно.

Глава восьмая

Зефира подняла глаза от стола, услышав легкий стук в дверь.

— Входи, дорогая, — позвала она, по звуку определив, что это Медея.

Так и есть, дочь толкнула дверь и заглянула комнату.

— Я тебе не помешаю?

— Нет, малышка. Я просто немного прибираюсь.

Медея выгнула бровь. Зефира не могла ее винить. В конце концов, она вела себя как жуткая аккуратистка в свой самый ужасный день. Но такова ее нервная привычка. Всякий раз, когда дела приходили в беспорядок, ей было просто необходимо навести чистоту всюду, где только можно.

— Как там наш гость? — спросила она, пытаясь отвлечь дочь от более придирчивого осмотра.

— Пожирает глазами пару жриц на обед. Я уже предупредила его, что они не входят в меню, даже если он считает, что они окажутся весьма вкусными.

— Хорошо. Я не хочу из-за этого ссориться с Артемидой.

Медея вошла в комнату и прикрыла дверь.

— Ты все еще любишь его, да?

— Люблю кого? — спросила Зефира, пытаясь не воспринимать вопрос серьезно. — Дэвина? Я его даже не знаю. Единственное, что я в нем люблю, — его отсутствие.

— Моего отца.

Зефира ненавидела то, какой упорной Медея могла порой быть.

— Я больше не люблю его, — пренебрежительно бросила Зефира. — Я с трудом выношу его присутствие.

— А еще ты светишься каждый раз, когда он на тебя смотрит.

Зефира кинула пачку бумаг в мусорный ящик.

— Не будь нелепой.

Медея остановила ее, когда та снова принялась за уборку на столе.

— Я знаю тебя, матера.