Они чокнулись, отпили по глотку, и Юрик

   приступил к праздничной трапезе.

  — Ты похорошела! Загорела как! — пережевывая салат, заметил муж. — И помолодела! Ты что-то там делала с лицом?

— В каком смысле?

— Пластику? Или что-то еше?

— Нет, — рассмеялась Машка.

  — Но выглядишь превосходно! — Он поднял бокал, предлагая выпить за Машкин превосходный вид.

   Мария Владимировна поддержала. Чего ж не поддержать хороший тост?

   Все так же тщательно пережевывая пишу, Юрик вел светскую беседу:

— Как там твои американские студенты?

  — Получают американское образование. Хорошие такие студенты.

   Намазывая бутербродец красной икоркой, которую любил и которую Мария Владимировна заказала специально для прощальной гастроли мужа, Юрик рассуждал устало-печально:

   — А у нас все по-старому...

   И принялся рассказывать о трудностях чиновничьего труда, тупости просителей-посетителей, подковерных интригах, поощрении его начальством, об ожидаемом повышении.

   Маша не слушая ела, наслаждаясь закусками.

  — Иван Григорьевич намекнул, но говорят, что моя кандидатура рассматривается первой.

  — Поздравляю, — равнодушно отозвалась Маша. — Горячее?

  — Да, можно, — разрешил Юра и налил в бокалы еще шампанского.

   Отведав горячее, Юрий Всеволодович предложил тост:

   — За тебя! Сразу стало уютно, и прекрасный ужин! — повторился он. — Вот что значит жена дома!

   Машка согласилась, чокнувшись: жена в доме — это хорошо. Отрезала ломтик прекрасной нежной говядины и поинтересовалась:

   — А что, девушки тебя не кормили? — и отправила отрезанный кусочек в рот. — В частности, та, которую я обнаружила в квартире по приезде?

   Он поморщился очень недовольно, потянулся за бокалом, выпил до дна.

   — Давай обойдемся без пошлых скандалов, Мария!

   — Да, господи упаси! Какие скандалы, Юра! — уверила со всем воодушевлением Машка.

   — Вот и замечательно. Ты умная женщина и все понимаешь.

   — Что, например? — уточнила степень своей понятливости Мария Владимировна.

   — А чего ты ожидала? Я нормальный мужчина, со своими потребностями. Ты же не думала, что я могу обходиться без женщины полгода?

   Удивительно, да?

   Уезжая, она как раз и думала, что он вполне сможет обойтись без секса полгода — при ее постоянном присутствии рядом он же месяцами прекрасно обходился без него.

   «Или уже тогда не обходился? — равнодушно подумала Машка. — Слово-то какое емкое «обходиться», это когда кого-то или что-то обходят стороной».

   И поразилась своим отстраненным мыслям, ползущим, как через вату.

   Тягучую сахарную вату, которую накручивает на деревянную палочку уличный продавец-иллюзионист, добывая огромный воздушный ваниль-но пахнущий ком из неказистого алюминиевого котелка с моторчиком.

   Что так на нее повлияло? Стресс, перелет тяжелый, пояса, что ли, часовые догнали или хлопоты по торжественному проведению праздника своей новой свободной жизни?

   — Что ты так смотришь? — раздраженно спросил Юрик. — В этом нет ничего удивительного — тебе всегда было некогда, ты постоянно работала, и по ночам тоже, и мало интересовалась моими потребностями.

   — Потребности, особенно твои, — это дело важное, — согласилась Машка.