Татьяна Полякова. Одна, но пагубная страсть
Идет конкурс на то, какая фирма будет рыть канал. Выступают американцы: «Мы выроем канал за два года, рыть будем с двух сторон. Точность стыковки – метр». Затем говорят японцы: «Рыть будем с двух сторон, срок – год, точность стыковки – пятьдесят сантиметров». А потом русские: «Выроем за три месяца. Рыть будем с двух сторон. А вот точность стыковки… На худой конец у вас будет два канала под Ла‑Маншем».
"Он засмеялся. – А больше ты мне ничего не хочешь сказать ? – Нет. – Нет? – Нет. – Ну что ж, мой телефон ты знаешь, и я каждый вечер в «Шанхае»…" В этом месте я уже рыдала, слезы горохом катились по моим щекам, я всхлипнула и потянулась за платком, отложив любимую книгу в сторону. Как мы, женщины, иногда бываем слепы, не понимаем очевидного, проходим, можно сказать, мимо своего счастья. Потом, конечно, локти кусаем. Философские размышления пришлось прервать. – Катька, ты чего? – услышала я над самым ухом и от неожиданности вздрогнула, начисто забыв, что в комнате я не одна. Две мои подружки стояли рядом и таращились на меня в полнейшей растерянности. Я посмотрела сначала на одну, потом на другую и обреченно ответила: – Она его не любит. – Кого? – нахмурилась Наташка. – Тимура, – всхлипнула я. Ответ поверг Наташку в глубочайшее раздумье, поняв, что одна не справляется, она повернулась к Ленке. – Ты его знаешь? – Кого? – в свою очередь спросила та. – Тимура, естественно. – Не‑а. А ты? – Наташка интенсивно замотала головой, и обе подружки вновь на меня уставились. – А кто его не любит‑то? – додумалась спросить Ленка. – Ольга. – Воронина? – вновь заговорила Наташка. – Это из соседнего подъезда, что ли? Мать‑одиночка? Я бы на ее месте не особо привередничала, коротышка с веснушками, без профессии, зато с ребенком, уж не знаю, чем ей не угодил этот Тимур. – При чем здесь моя соседка? – возмутилась я. – Так она же Ольга Воронина, мы ей от фирмы подарок новорожденному приготовили. Между прочим, твоя идея была, все уши мне тогда прожужжала: у ребенка коляски нет… А теперь что? – Что? – растерялась я. Наташка хмуро посмотрела на Ленку, та пожала плечами, мол, она здесь ни при чем, и обе вновь на меня уставились. – Ты утверждаешь, что это не она, – разозлилась Наташка. Разозлиться ей ничего не стоит, а в гневе она страшна. Я уже заранее перепугалась и дипломатично спросила: – О чем мы сейчас говорим? Вопрос поверг подруг в смятение. – Чего ревешь, я тебя спрашиваю? – рявкнула Наташка так, что я подскочила на диване, инстинктивно втянув голову в плечи. – Иногда люди не способны понять друг друга, – ответила я. – Так ты скажи так, чтобы я поняла, – прорычала Наташка. – Я же объясняю: иногда люди не способны понять друг друга, принимают неверные решения, потом страдают, слезы льют… – Какое неверное решение ты приняла? – забеспокоилась Ленка. Она вообще очень любит беспокоиться. – И почему не посоветовалась? – рассвирепела Наташка еще больше. – Я плачу от сочувствия, – вздохнула я. – Так у кого проблемы? – У моей любимой героини. – Убила бы тебя, – со стоном заявила Ленка, выхватила книжку из моих рук и продолжила ораторствовать: – Совсем свихнулась на своих детективах, нет бы Толстого читала. |
