— Оставался бы, Яковенко, в армии; в полкшколу бы пошел, — сказал писарь Лебедев, до этого сидевший молча в углу, у телефона.

— Не можу… мать дожидает, — серьезно ответил пулеметчик.

— Да, да, мать, — сказал старшина. — Знаю, кто тебя поджидает. Карточку видел. А про Киев мне Пильченко сказывал. Боевой был пограничник. В тридцать пятом демобилизовался. Теперь в колхозе председателем.

— Лейтенант идет, — предупредил боец, сидевший у окна.

Все привычным движением поправили гимнастерки.

В канцелярию вошел начальник заставы.

— Встать! Смирно! — скомандовал старшина и, подойдя к начальнику, доложил: — Товарищ лейтенант, документы получили… вот подбираю.

— Здравствуйте, товарищи! — обернулся к бойцам лейтенант.

Дружное «здрась» было ответом.

— Вольно!

— Вольно! — принял команду старшина и передал ее остальным.

— Садитесь. Ну, что слышно, товарищ Лебедев?

— Нового ничего, товарищ лейтенант. От коменданта звонили, спрашивали, не слышно ли у нас чего. Я доложил, что все спокойно.

— Ох, не нравится мне это «спокойно», — вздохнул лейтенант, садясь за стол.

— Вот документы. Подпишите, — сказал старшина.

Лейтенант взял аттестаты. Подписывая их, он поочередно вызывал бойцов и передавал им бумаги.

— Лукин! Получайте. Я вас, может быть, не увижу. Едете утром?

— В шесть часов машина на станцию идет, — доложил старшина.

— Ну, до свидания, — лейтенант крепко пожал руку Лукина. — Вечером буду занят, на вечеринку вряд ли успею. Очень мне не хочется вас отпускать. Но что делать? Вы свое, что по закону полагается, отслужили. Нас не забывайте. Пишите.

— Обязательно.

— Выписку из приказа о награждении получили?

— Получил. Сняться бы всем, товарищ лейтенант… На память…

— Сняться? Ну, что же, можно будет и сняться. Подумаем, как это сделать. Кто на очереди? Васильев?

— Я! — откликнулся маленький связист и четко подошел к столу.

— Получайте. Вы мне что-то хотели сказать?

— Очень Мазепу жалко, товарищ лейтенант. Не знаю, как я без него… Хотел просить вас, если от него щенки будут, нельзя ли мне одного, похожего. Я бы из него первоклассную собаку сделал.

— Это можно, — улыбнулся лейтенант. — Вот у Леди скоро будут щенки. А как же мы его вам перешлем?

— Я бы сам приехал, — обрадовался Васильев.

— Хорошо. Напишу… Так, значит, мы с вами скоро увидимся.

Лейтенант пожал руку Васильева и снова взялся за перо.

— Яковенко!

К столу подошел высокого роста пограничник.

— Ну, Яковенко, бувай здоров. Пулемет ваш в надежных руках. Чистили его сегодня?

Яковенко замялся. Он стеснялся своей любви к «максиму». С первого дня, как только получил эту машину, он привязался к ней. В этом большом человеке, который пришел в армию почти неграмотным, проснулась нежная любовь к технике. Не раз, и здорово, попадало от него товарищам по отделению, когда они без ведома наводчика брали пулемет для занятий. Над этой любовью подтрунивали, шутя называли пулемет «женой», но Яковенко уважали. И было за что. Пулемет Яковенко пропускал всю ленту без единой задержки. Он опрокидывал все теории об объективных причинах задержек и стрелял без отказа.

— Целое утро занимался пулеметом, товарищ лейтенант, — сказал старшина.