|
Жар его плоти, гладкая упругая кожа, твердость под ней – все это соблазнительно, и вскоре понимаю, что я приподнялась на колени и скольжу губами вниз по его длине, не стесняясь, постанываю, когда двигаюсь обратно. Направляю все внимание исключительно на изощренные ласки и поцелуи. Бесконечно долго сосу и наслаждаюсь его вкусом во рту. Не замечаю, когда он начинает стонать, но его руки внезапно оказываются в моих волосах, привлекая внимание, а я улыбаюсь, медленно водя ртом туда обратно. Его бедра приподнимаются, встречая каждое мое движение, а руки идеально направляют мою голову.
Его сонное бормотание неразборчиво, голос хриплый и тихий. Я поглаживаю член верх и вниз, повторяя движения ртом, увеличивая удовольствие. Миллер сдвигает ноги и мотает головой из стороны в сторону. Я ощущаю, как напрягается каждая мышца. Член, увеличившийся у меня во рту – признак того, что он близко, поэтому я ускоряю темп, быстрее двигаясь, в то время, как он, доставая до задней стенки гортани, заставляет возрастать мое собственное удовольствие – Остановись, – выдыхает Миллер, продолжая прижимать мою голову к себе, – пожалуйста, остановись. Он может кончить в любую секунду и понимание этого еще больше подстегивает меня. – Нет! – Миллер резко поднимает колено и ударяет меня в челюсть, я кричу от резкой боли. Его возбуждение выскальзывает из моего рта, когда я встаю, хватаюсь за лицо и стараюсь унять ноющую боль. – Отвали от меня! – Миллер выпрямляется и отползает назад, пока не упирается в спинку кровати. Одну ногу сгибает в колене, другую вытягивает вперед. Синие глаза широко открыты и в них плещется ужас, тело покрыто испариной, а грудь тяжело вздымается от страха. Я бессознательно отстраняюсь. Удивление и настороженность не дают приблизиться к нему, чтобы успокоить. Не могу произнести ни слова. Просто смотрю, как его взгляд бегает по сторонам, в то время как сам Миллер пытается унять учащенное сердцебиение, прижав ладонь к груди. Боль, пронзающая челюсть невероятно сильная, но я не проливаю ни капли слез. Просто эмоционально отгораживаюсь. С видом загнанного в угол беспомощного, запуганного животного он опускает взгляд на пах, и я вслед за ним. Миллер все еще возбужден. Его член дергается, и он стонет, запрокинув голову. А потом кончает. Подавленно всхлипывая. Белая жидкость заливает живот и бедра. Кажется, что она вытекает целую вечность. – Нет, – бормочет он себе под нос, вцепившись руками в волосы и зажмурив глаза, – нет! – ревет он, ударяет руками по полу, и я в ужасе отшатываюсь назад. Не знаю, что делать. Продолжаю сидеть в стороне, схватившись за подбородок, и лихорадочно рассуждаю. Воспоминания наводняют разум. Однажды Миллер позволил взять его член в рот. Ненадолго. И он не кончил. Стонал от удовольствия, поощрял и направлял меня, но быстро потерял интерес. В последующие разы, когда я осмеливалась удовлетворять его орально, попытки пресекались. Однажды у себя в офисе он позволил использовать руку, и я помню, как уточнил, что можно только ей. А еще Миллер упоминал, что не занимается самоудовлетворением. Почему? Он берет салфетки из стоящей на столе коробки и начинает судорожно себя вытирать. – Миллер? – зову я тихо, нарушая звуки учащенного дыхания и лихорадочных движений. Я не могу приблизиться к нему, пока он не поймет, что я здесь. – Миллер, посмотри на меня. Он опускает руки, но его взгляд блуждает по моему телу, избегая глаз. – Миллер, пожалуйста , посмотри на меня, – осторожно подаюсь вперед, невероятно сильно желая его утешить, потому что он определенно в этом нуждается, – пожалуйста, – жду, сгорая от нетерпения, понимая, что нужно действовать очень осторожно, – умоляю тебя.
Он медленно закрывает тоскливые синие глаза и в конце концов снова открывает, заглядывая мне прямо в душу. |
