Холли вздрогнула. Казалось, он хочет сказать больше, чем может произнести вслух.

— Вы понимаете меня? — тихо спросил он.

— Да, понимаю. Спокойной ночи, синьор Фаллуччи. Спасибо за все, что вы сделали.

С наступлением лета и невыносимой жары Холли стала проводить больше времени в саду, особенно по вечерам. Однажды после заката, спустя неделю после возвращения Маттео, она вышла подышать ночным воздухом. Луна скрылась за облаками, но Холли знала дорогу к фонтанам и, побродив по дорожкам, незаметно для самой себя подошла к памятнику Кэрол.

Это был памятник настоящей любви. Любви, которая сохранилась после нескольких лет брака и до сих пор жила в сердце Маттео. Любви, которой она не знала и, возможно, никогда не узнает.

— Бруно, — пробормотала Холли, и на нее с новой силой нахлынули воспоминания.

Его глаза так блестели, а улыбка, казалось, предназначалась только для нее. Как искусно он вызывал чувства, которые она не ожидала испытать. Как легко она приняла иллюзию за реальность!

Дура! Дура!

Холли стала смотреть на отражение в воде своего лица и луны высоко на небе. Но потом ощутила, что за ее спиной кто-то есть, и вздрогнула, почувствовав на плечах чьи-то руки.

Она обернулась и тихонько вскрикнула.

— Бруно!

— Тихо! — Он зажал ей рукой рот. — Тихо, любовь моя!

Она смотрела на него, не веря своим глазам.

— Ты удивлена, что видишь меня, amorе. Разве ты не знала, что я приеду за тобой?

— Признаться, я не слишком много думала о тебе.

— Тут же забыла обо мне. Как ты могла?

— Хотела вычеркнуть тебя из жизни.

— Но ведь не можешь? — спросил он, обнимая ее. — Ты знаешь, что мы связаны друг с другом навсегда.

На мгновение ей захотелось оттолкнуть его, но любопытство взяло верх. Какие чувства вызовет у нее его поцелуй теперь, когда она знала правду? Его прикосновение, когда-то возбуждавшее ее, теперь ничего не значило. Руки двигались по ней, не вызывая никакого интереса. В ее сердце поселился холод.

Как далеко он способен зайти в своей лжи? Холли сделала вид, что расслабилась в его объятиях.

— Холли, моя Холли.

— Бруно, — эхом отозвалась она.

— Я знал, что ты ждешь меня. Ты по-прежнему моя?

— А ты как думаешь?

— Думаю, что теперь мы не должны никогда разлучаться.

Она отстранилась от него. Решение было принято.

— Как ты нашел меня?

— Я был в поезде, с полицией.

— И ты рассказал им обо мне.

— Мне пришлось. У меня не было выбора. Они били меня.

— Я так не думаю. Ты подсунул мне картину, а потом предал меня.

Бруно молчал. Ее худшие опасения подтвердились.

— Как ты узнал, где я?

— Когда поезд прибыл в Рим, я увидел тебя и узнал человека, с которым ты была. В прошлом году Фаллуччи судил моего приятеля, и я был в суде, когда он выносил приговор. Пять лет. Он безжалостный человек. Разве не забавно, что ты живешь в его доме? Тебе уже удалось соблазнить его?

Холли ударила его по лицу с такой силой, что он едва не упал. Бруно схватился за горящую щеку и отступил на шаг назад.

— Мне кажется, я не заслужил такого обращения. Когда я увидел, как ты уходишь с вокзала, то мог бы еще тогда передать тебя полиции. Но я не сделал этого..

— Конечно, не сделал. Ты решил, что если скроешься от полиции, то сможешь найти меня позже…

— Чтобы броситься к твоим ногам…

— Чтобы узнать, где картина.