— Это правда! — Они проезжали мимо магазина «Севен-элевен», сворачивая на дорогу, ведущую к школе. Рейчел понимала, что Джонни заслуживает объяснений, но ей было необходимо сначала самой разобраться в собственных чувствах. Любить Джонни Харриса было непросто, особенно в Тейлорвилле. Страшно подумать, какими трагическими последствиями могло это обернуться.

— Неужели?

— Хорошо! — взорвалась Рейчел. — Хорошо! Ситуация действительно идиотская. И ты это знаешь. Я — учительница. И когда-то была твоей учительницей. Тебе известно, что в моем контракте есть запись о том, что за аморальное поведение меня могут дисквалифицировать? Я не уверена, что связь с тобой не сочтут аморальной. Это для начала. Кроме того, ты на пять лет моложе меня. Как на это прикажешь смотреть? И ты… и ты… — Она запнулась, не в силах произнести то, о чем неустанно твердила людская молва.

— Бывший заключенный и местный изгой? — закончил Джонни за нее. Рейчел поразил его тон, и, повернувшись к нему, она встретила полыхающий диким огнем взгляд. — С таким хорошо трахаться на стороне, но не очень удобно появляться на людях.

Рейчел, чувствуя свою беспомощность, закусила губу.

— Господи, смотри же за дорогой! — рявкнул он, схватившись за руль и возвращая шарахавшийся из стороны в сторону автомобиль в нужный ряд.

Какое-то время оба молчали. Рейчел предельно сосредоточенно вела машину, пока наконец не подъехала к школьной автостоянке, где притормозила рядом с мотоциклом Джонни. Выключив зажигание, она обернулась к нему, не убирая рук с руля.

— Джонни, пожалуйста, верь мне, я не стыжусь тебя. Мне просто нужно немного времени, одиночества, если хочешь.

— Одиночества. — Рот его чуть скривился, когда на одно лишь мгновение их взгляды встретились. Потом он открыл дверцу, вылез из машины и, нагнувшись, произнес в открытое окно: — Берите сколько хотите времени и одиночества, учитель. И когда… если вдруг… вы решите, что справились с этой проблемой, дайте мне знать, хорошо? — От его слов повеяло ледяным холодом.

— Джонни… — жалобно начала было Рейчел, даже не сознавая, что именно хотела произнести.

Но он не дал ей возможности договорить. Достав с заднего сиденья свою куртку, Харрис накинул ее, потом подошел к мотоциклу, нацепил шлем и в мгновение ока оказался верхом на своем «боевом коне».

Рейчел растерялась, а он запустил мотор и, даже не обернувшись, с ревом умчался прочь.

25

Пятница была самым несчастливым днем в жизни Рейчел. Во-первых, как она и ожидала, слух о ее встрече с Харрисом у ворот школы мигом распространился в стенах учебного заведения. Стоило ей войти в класс, как на нее тут же устремились пытливые взгляды учеников. Подтверждением тому, что она стала объектом сплетен, было и многозначительное молчание, которым встречали ее появление и ученики, и педагоги. Однако точка над «i» была поставлена, когда после звонка, возвестившего окончание уроков, в дверях класса появился мистер Джеймс.

Рейчел, собиравшая со стола учебники и тетради, вопросительно взглянула на одетого в строгий серый костюм директора.

— Большие планы на уик-энд, Рейчел? — поинтересовался мистер Джеймс, входя в класс. Он был предпенсионного возраста, но суровый взгляд и строгие, педантичные манеры, казалось, еще больше старили его. С густой седой шевелюрой, массивный, с глуховатой и немного невнятной речью, он напоминал Рейчел Марлона Брандо в роли крестного отца.

— Да нет, пожалуй. — И она улыбнулась директору, который подошел к столу и уставился на ее пожитки. — А у вас?

Мистер Джеймс пожал плечами.