Я закусил губу, собрался с духом и, не мешкая больше, двинулся тараном в прихожую.

Отец с матерью невольно расступились, пропуская меня к вешалке, но я, снимая с крючка куртку и одновременно сбрасывая с ноги шлепанец, вдруг увидел, что забыл надеть носки, и снова пошел к себе — им опять пришлось расступиться.

— Что-нибудь не так, сын?.. — осторожно подал голос отец.

Но я и не думал отвечать. Я опять скрылся в своей комнате и, надевая носки, осмотрелся в последний раз, вспоминая, чего бы еще не забыть. Потом взял из пиджака записную книжку с телефонами, засунул в карман штанов и окинул свою обитель окончательно.

— Что случилось, Вова?.. — Мать была, конечно, страшно напугана.

Но я упорно гнул свое, молчал.

— Может, ты все же удостоишь нас хоть словечком? — уже язвительно сказал отец.

Я, надевая куртку, удостоил:

— Что вы хотите услышать?

— Ну объясни же нам… — начала было мать.

Но я перебил:

— Чего объяснить?

— Кто эта девушка?

— Жена, — сказал я коротко и ясно. И уточнил: — Моя.

Они переглянулись в полнейшем обалдении — один только Женька ничему не удивлялся.

— Твоя… жена?.. — Отец улыбнулся. — Ты хочешь сказать…

— Ну да, да, да! — взвился вдруг я ни с того ни с чего. — Любовница! Но это ничего не меняет, не надейтесь!.. — И, кивнув Женьке, двинулся к выходу.

— Да подожди же! — очнулась мать. — Куда же ты уходишь? Скажи хотя бы, кто она и как ее зовут?

Я фыркнул с горькой усмешкой: они мне не верят, что ли? Они юморят?.. Хорошо-о…

— А вот этого я не знаю, — произнес я с расстановкой и обернулся к ним, заранее наслаждаясь их реакцией.

— То есть?.. — Мать не поняла, святая простота. — Что ты не знаешь?

— Ничего не знаю. Ни имени, ни фамилии. И тем не менее она моя жена. Супружница. Сэ ля ви.

Несмотря на мою легкомысленную интонацию, мать как-то сразу вдруг притихла, оробела, оглянулась на отца, видать, уже не в силах соображать в одиночку.

А отец неожиданно рассмеялся:

— Ну хорошо. Объясни все же, сын. Мы действительно ничего не понимаем пока.

— И не поймете. Я в этом абсолютно убежден.

— А ты попробуй, подоходчивей только, снизойди к папе с мамой, сынок, растолкуй.

— Растолковывать нечего. Я женился, и все. Правда, мы знакомы всего одну ночь, но я знаю, что ей уже восемнадцать, а мне двадцать два, так что вам беспокоиться не о чем.

— Ты шутишь, Вова?

— Нет, мама, не шучу. И я знал, что вам с папой этого не понять.

— Слу-ушайте! — удивился вдруг отец. — А почему мы на пороге? Пройдем хоть на минуту, присядем, сын, потолкуем!..

Он, конечно, хитрил, пытаясь разрядить атмосферу и выведать как можно больше информации, но меня все это начинало даже забавлять.

— Ладно. Раз уж вам так интересно — устроим брифинг.

Я первым, не раздеваясь, прошел в гостиную, плюхнулся на диван.

— Прошу! — жестом пригласил их в кресла напротив себя и откинулся на спинку дивана, закинул ногу за ногу.

Отец, с улыбкой наблюдая за моей игрой, сел.

Мать отказалась:

— Я не могу. Рассказывай.

— Но я уже рассказал. Спрашивайте… — И, давая им обдумать вопросы, весело оглянулся на Женьку в прихожей, махнул ему рукой, зазывая.

Но Женька сначала отрицательно покачал головой, а потом вдруг и вовсе рванулся к двери:

— Я там подожду, хорошо?

— Ну давай, я сейчас.