Он выглядел усталым, осунувшимся, но когда Дженюари оказалась в объятиях Тома, его улыбка посветлела. Сев на диван и отпив бербон, он обрисовал ей ситуацию. Грабитель находится в коме, но против Тома не выдвинуто обвинение. У преступника длинный послужной список. Полиция разбирается сейчас с его сообщником.

— Не представляю, как тебе удалось справиться с ним, — сказала девушка. — Ты много пил. Он печально улыбнулся.

— Когда я ввязываюсь в драку, я бьюсь не на жизнь, а на смерть.

— Ты когда-нибудь терпел поражение?

— Я потерял несколько зубов. Но у меня инстинкт убийцы, который помогает мне побеждать. Иногда я чувствую, что способен убить, и мне становится страшно. Я свалил верзилу ударом карате. Старался не попасть в дыхательное горло. Слава богу, удалось. Иначе он был бы мертв. Однажды я дал себе слово использовать этот прием только в тех случаях, когда моя жизнь в опасности.

— Она действительно была в опасности.

— Нет, я мог одержать верх с помощью кулаков. Человек, владеющий карате, — он показал ей, как наносится удар ребром кисти, — способен убить противника одним точным движением.

Она провела с Томом весь вечер и сумела возбудить его настолько, что они совершили полноценный акт любви. Благодарность Тома не имела границ, и когда он, обняв Дженюари, сказал, что любит ее, она поняла, что он говорит правду.

На следующий день Тома осадили репортеры. Все газеты рассказывали о происшествии в Уэстгемптоне. Эта история относилась к разряду тех, что пресса связывала с Томом Кольтом. К полудню полиция установила личность коротышки. Чикагские власти разыскивали его по подозрению в изнасиловании и убийстве трех женщин. Событие обрело общенациональную огласку. В Нью-Йорк прибыли полицейские из Чикаго. Телефоны в «люксе» не умолкали. Номер Тома был полон детективов и газетчиков.

Рита Льюис радостно регулировала поток репортеров. Дженюари выскользнула от Тома утром, в половине девятого, как раз перед первым запланированным интервью… пока новость еще не просочилась в прессу. Днем Том позвонил девушке в редакцию и сказал:

— Тут сумасшедший дом. Вмешалось ФБР. Возможно, завтра мне придется отправиться в Вашингтон и дать там показания насчет коротышки и его сообщника, которого зовут Генри Морс. Представляешь, у Генри есть гражданская жена и двое детей; она наняла адвоката, который вчинил мне иск на миллион долларов.

— Она ничего не добьется? — спросила Дженюари.

— Нет. Только отнимет время. В конце концов, согласится на несколько сотен долларов.

— Но почему ты должен ей что-то платить? Этот человек собирался убить нас.

— Легче откупиться, чем пройти досудебное разбирательство. Ее адвокату это известно. К сожалению, так устроена правоохранительная система. Тот, кто располагает избытком свободного времени и кому нечего терять, знает, что ты заплатишь, чтобы избавиться от лишних неудобств… и ты идешь на это.

— О, Том… какая несправедливость.

— И вообще, в любом случае ближайшие несколько дней нас не должны видеть рядом. Коротышка — его зовут Бак Браун — уже заявил, что видел в доме темноволосую девушку. Никто ему не верит. И не поверит, если мы не будем появляться на людях вдвоем до тех пор, пока шум не затихнет.

— Когда это произойдет?

— Через несколько дней. Мой издатель на седьмом небе от счастья. Он, кажется, уверен, что я сам организовал этот инцидент ради успеха книги. За последние двадцать четыре часа заказано более восьми тысяч экземпляров. Они делают допечатку. Все убеждены, что книга займет первое место.

— О, Том, это замечательно!

— Она и так заняла бы его.