|
Это, по-вашему, здраво? - Абсолютно. - Я рад, что вы сказали мне все это. Вскоре Анджела позвала: - Идите сюда, вы! Уже совсем темно. О чем вы там все толкуете? - Тони думает, что он сходит с ума." - Это миссис Гроут сходит. Она не затемнила кладовую. Они уселись в библиотеке спиной к постели Гая. Через несколько минут Тони поднялся, чтобы пожелать всем спокойной ночи. - Месса в восемь, - сказала Анджела. - Нам нужно выйти без двадцати. В Юли ко мне должны присоединиться несколько эвакуированных. - А нельзя ли немного позднее? Я так мечтал поваляться утром. - А я надеялась, что завтра мы сходим к ранней мессе все вместе. Пожалуйста, пойдем, Тони. - Хорошо, мамуля, конечно, я пойду. Только давай тогда без двадцати пяти. Мне, разумеется, надо сходить очиститься от накопившихся за эти недели грехов. Бокс-Бендер, как всегда при обсуждении религиозных дел, выглядел несколько смущенным. Он не привык к ним - к такой легкости в обращении с всевышним. - Мысленно я буду с вами, - сказал он. Затем Бокс-Бендер тоже поднялся и, спотыкаясь, пошел по саду во флигель. Анджела и Гай остались одни. - Тони - прелестный мальчик, Анджела. - Да, и так быстро военизировался, правда? Всего за несколько месяцев. Он ни капельки не боится отправки во Францию. - Да, действительно. Да и бояться-то нечего. - О, Гай, ты слишком молод, чтобы помнить это, а я ведь выросла во времена первой войны. Я одна из девушек - тех, что описаны в прочитанных тобою книгах, - которые танцевали с мужчинами, шедшими в смертельный бой. Я помню, как мы получили телеграмму о Джервейсе. Ты тогда был еще всего-навсего жадным до леденцов школьником. Я помню, как туда отправлялись первые партии. Никто из них не дожил до победы. Велики ли шансы у мальчиков в возрасте Тони, идущих теперь в самые первые бои? Я работала в госпитале, это ты помнишь. Поэтому-то я и не выношу, когда Тони начинает говорить о легкой, неопасной ране и о пребывании в окружении хорошеньких медсестер. Легких, неопасных ран не было. Все они были невероятно ужасными даже тогда, а теперь, я полагаю, люди выдумали еще более отвратительные газы и другие средства убийства. Он не представляет, какой будет эта война. Сейчас ведь нельзя даже надеяться, что его возьмут в плен. При кайзере немцы были все еще цивилизованными. Теперь же они могут сделать что угодно. - Мне нечего сказать тебе, Анджела, за исключением того, что ты сама хорошо знаешь. Ведь не захочешь же ты, чтобы Тони оказался хоть немного другим. Неужели тебе понравилось, если бы Тони был одним из тех презренных мальчиков, которые, как я слышал, улизнули в Ирландию или Америку? - Это совершенно немыслимо, конечно. - А что же тогда? - Да, я понимаю, все понимаю... Пора спать, пожалуй. |
